Образ татьяны в романе статья белинского

Образы романа в оценке белинского: татьяна«татьяна — существо исключительное, натура глубокая, любящая, страстная.  любовь  для нее могла быть или величайшим блаженством, или величайшим бедствием жизни, без всякой примирительной середины. при счастии взаимности любовь такой женщины — ровное, светлое пламя; в противном случае — упорное пламя, которому сила воли, может быть, не позволит прорваться наружу, но которое тем разрушительнее и жгучее, чем больше оно сдавлено внутри. счастливая нс6н81* татьяна спокойно, но тем не менее страстно и глубоко любила бы своего мужа, вполне пожертвовала бы собою детям, но не по рассудку, а опять по страсти, и в этой жертве, в строгом выполнении своих обязанностей нашла бы свое величайшее наслаждение, свое верховное блаженство. и все без фраз, без рассуждений, с этим спокойствием, с этим внешним бесстрастием, с этою наружною холодностью, которые составляют достоинство и величие глубоких и сильных натур».«это дивное соединение грубых, вульгарных предрассудков с страстию к французским книжкам и с уважением к глубокому творению мартына задеки возможно только в женщине. весь внутренний мир татьяны заключался в жажде любви, ничто другое не говорило ее душе, ум ее »«для татьяны не существовал настоящий онегин, которого она не могла ни понимать, ни знать; следовательно, ей необходимо было придать ему какое-нибудь значение, напрокат взятое из книги, а не из жизни, потому что жизни татьяна тоже не могла ни понимать, ни знать. зачем было ей воображать себя кларисой, юлией, дельфиной? затем, что она и саму себя так же мало понимала и знала, как и онегина».«татьяна не могла полюбить ленского и еще менее могла полюбить кого-нибудь из известных ей мужчин: она так хорошо их знала, и они так мало представляли пищи ее экзальтированному, аскетическому »«есть существа, у которых фантазия имеет гораздо более влияния на сердце, нежели как думают об этом. татьяна была из таких существ».после дуэли, отъезда онегина и посещения татьяной комнаты онегина «она поняла наконец, что есть для человека интересы, есть страдания и скорби, кроме интереса страданий и скорби поняла, но только умом, головою, потому что есть идеи, которые надо пережить и душою и телом, чтоб понять их вполне, и которых нельзя изучить в книге. и поэтому книжное знакомство с этим новым миром скорбей если и было для татьяны откровением, это откровение произвело на нее тяжелое, безотрадное и бесплодное впечатление; оно испугало ее, ужаснуло и заставило смотреть на страсти, как на гибель жизни, убедило ее в необходимости покориться действительности, как она есть, и если жить жизнию сердца, то про себя, во глубине своей души, в тиши уединения, во мраке ночи, посвященной тоске и рыданиям. посещения дома онегина и чтение его книг приготовили татьяну к перерождению из деревенской девушки в светскую , которое так удивило и поразило онегина». «татьяна не любит света и за счастие почла бы навсегда оставить его для деревни; но пока она в свете — его мнение всегда будет ее идолом, и страх его суда всегда будет ее но я другому отдана, — именно отдана, а не отдалась! вечная верность — кому и в чем? верность таким отношениям, которые составляют профанацию чувства и чистоты женственности, потому что некоторые отношения, не освящаемые любовью,,в высшей степени но у нас как-то все это клеится вместе: поэзия — и жизнь, любовь — и брак по расчету, жизнь сердцем — и строгое исполнение внешних обязанностей, внутренно ежечасно восторженные идеалисты, изучившие жизнь и женщину по повестям марлинского, требуют от необыкновенной женщины презрения к общественному мнению. это ложь: женщина не может презирать общественного мнения, но может жертвовать им скромно, без фраз, без самохвальства, понимая всю великость своей жертвы, всю тягость проклятия, которое она берет на себя, повинуясь другому высшему закону — закону своей натуры, а ее натура — любовь и

ведьот разкажчик очевидно