Рассказ хамелеон антон павлов чехов 1.как ведёт себя толпа? 2.почему она смеётся не над очумеловым и елдыриным, а над потерпевшим? 3.чем потешает её положение хрюкина

1-2 толпа поддерживает во всём очумелова, т.к. он выше их по соц. статусу

3. её это кого? напиши полный вопрос

Говорят, в старину в нашем маленьком городе на какой-то ко­локольне висел сторожевой колокол и в него положено было зво­нить, только если подходил неприятель. этот сторожевой звон под­хватывали на колокольне в ближайшем селе, и так от колокольни к колокольне звон с вестью о неприятеле докатывался до москвы. тогда без всякого промедления по этому особенному военному звону собиралось войско и выходило навстречу неприятелю.

вот отчего будто бы наш любимый маленький город получил свое прекрасное имя: звени-город.

мы живем верстах в семи от звенигорода — в деревне дуни­не на берегу реки москвы. правый берег нашей реки в этом месте высок и поднимается многими ступеньками-террасами вверх. на средней ступеньке стоит наш домик, и нам видно из окна, и как дети в школу идут по мосткам,— школа на той стороне реки в селе козине,— и как рыбу ловят в реке.

кто видел реку в москве, тот не узнает ее в дунине, скажет, это совсем другая река. до чего узка тут река в сравнении с мос­ковской! летом у нас два мальчика, один с нашего берега, хорошо понатужившись, перекидывает другому мальчику на другой берег камешек с ниточкой, и так оба мальчика соединяются. посредине этой лески над рекой висит крючок («зазубрик»), и на этом зазуб-рике насажен живец: обыкновенно это бывает пескарь, но случа­ется и плотичка, и маленький окунь. мальчики леску то подтянут, то ослабят, чтобы наживка не ныряла глубоко в реку, а только бы тюкала о поверхность воды и опять поднималась вверх над водой.

есть в реке щука, есть шелеспер, голавль, окуньчерез нашу москву-реку, и трикотаж­ницы зашумят по мосткам, мешая нам ловить пескарей.

но далеко до этого времени. под вечер мы опять сидим на хол­ме: на самом верху наш командир ваня, вокруг него все школьни­ки, а пониже школьников в кружке все молодые трикотажницы.

мы еще не остыли от работы и как будто ждем команды своего командира.

вон карий, и ясный, и твердый, и такой чистый глазок наше­го лучшего ученика васи веселкина требовательно глядит в рассе­янные по голубому пространству голубые глаза командира.

—      ваня! — решился позвать вася веселкин.

—      ну? — отвечает ваня.

—      ты везде бывал? —спрашивает веселкин.

—      и везде,— отвечает командир,— и за везде: я прошел весь путь войной от сталинграда и до берлина.

все это известно, и, конечно, мальчик хочет что-то спросить еще и не может, усиливается и только краснеет, а лодочник собрался в себе и ждет. надо скорей мальчику.

—      ваня! — сказали мы.— веселкин хочет сказать: «ты много видел всяких земель. есть ли на свете где-нибудь местность краше нашего дунина? »

—      что там земли разные! — отвечает ваня.— я видел море. да, папаша, черное море!

—      видел черное море! — подхватили школьник

столько ваня насказал всего о красивых землях своих и чужихстран! трикотажницы перестали даже меня укорять, и один только вася веселкин смотрел на меня и чего-то все ждал и

и вдруг ваня-инвалид обернулся прямо ко мне, стукнул себя в грудь кулаком и сказал с таким чувством, как будто он хотел молотком из камня навсегда вырубить свои слова: их слов выходило то самое, чего мы все так страстно хотели и не смели друг другу сказать: на свете сейчас в эту чудесную пору весны для нас