Нужен анализ стихотворения а.а.фета "грёзы": мне снился сон, что сплю я непробудно, что умер я и в грезы погружен; и на меня ласкательно и чудно надежды тень навеял этот сон. я счастья жду, какого - сам не знаю. вдруг колокол - и все уяснено; и, просияв душой, я понимаю, что счастье в этих звуках. - вот оно! и звуки те прозрачнее, и чище, и радостней всех голосов земли; и чувствую - на дальнее кладбище меня под них, качая, понесли. в груди восторг и сдавленная мука, хочу привстать, хоть раз еще вздохнуть и, на волне ликующего звука умчаться вдаль, во мраке потонуть.

Музыкальность фетовской лирики не ограничивается искусной звукописью и плавностью ритмических решений. автор убежден, что истинное свойство поэтического дара состоит в изображении движений души и пейзажных зарисовок при «крылатого звука» слов. фиксируя гармоничную сторону природного мира, классик оперирует музыкальными категориями. глаголами «напевает» и «поет» обозначаются журчание струй фонтана и успокаивающее мурлыканье кота. звезды, высыпавшие на бескрайнем небе, именуются слаженным «хором светил». творческий процесс неоднократно определяется как песня. акустические образы связаны с горним началом: приход весны приносит «вздохи неба», источником которых становятся распахнутые «врата эдема». в художественном тексте 1859 г. мотив высокой природы звука получает особенное выражение, оригинально сочетаясь с темой земного конца как перехода в небытие. зачин моделирует ситуацию сна во сне, и семантика глубокого оцепенения вызывает следующую трансформацию — сон о смерти. авторская версия мрачной темы лишена контекста безысходности. напротив, причудливые «грезы» обнадеживают, тревогу. звон колокола знаменует наступление момента истины. героя пронзает внезапная мысль о сущности счастья: оно заключено в звуках неземного происхождения. их превосходство над «голосами земли» уточняет череда однородных прилагательных в сравнительной степени. восторженному и мучительному чувству, внушенному «ликующими» акустическими доминантами, противопоставлены безнадежные интонации обряда похорон. завершающий катрен конкретизирует желание просветленного лирического «я». он не боится ухода во «мрак» смерти, поскольку расценивает его не в качестве трагического финала, а как новый, неизведанный этап существования души.

Со времени первохристианской церкви притчей (по-гречески "параволи") называется , рассказанная иисусом христом как иллюстрация к его учению. в основе греческого слова «параволи» есть идея сравнения. притча - это своего рода «расширенная метафора», сравнение, иллюстрация духовного на примере повседневного. восточному складу ума свойственно говорить и учить в форме сравнения, ему свойственно выражаться загадками, которые любознательность и располагают к размышлению. притчу надо понимать как некое использование символов, то есть образов, взятых из земных реальностей, чтобы обозначить ими реальности богооткровенные и в большинстве случаев в глубинном объяснении. в своих притчах христос нередко брал примеры из природы или современной ему общественной, хозяйственной и религиозной жизни. спаситель излагал своё учение в форме притч по нескольким причинам. он говорил о глубоких духовных истинах, постичь которые было не легко его слушателям. а конкретный и яркий рассказ, почерпнутый из жизни, мог запомниться надолго, и человек, старающийся понять смысл этого рассказа, мог размышлять о нем, углубляться в его содержание и, таким образом, постепенно понять скрытую в нём мудрость. иисус христос пользовался притчами отчасти и для того, чтобы скрыть истинный смысл своих слов и создать впечатление двойного смысла, чтобы скрыть до времени то, что ему надлежало явить. церковь, которую намеревался создать христос, настолько резко отличалась от всего того, чего ожидали от мессии, что ему приходилось быть чрезвычайно сдержанным и осторожным. и поэтому он использовал притчи, чтобы проиллюстрировать истинное происхождение, развитие, смешанный характер и завершение церкви или царства, которое для нашего понимания кажется простым, но которое представляло собой загадку для современников иисуса. кроме того, люди, не вполне понимающие учение христа, могли бы по своему перетолковать его, распространяя его в искаженном виде. притчи сохраняли чистоту учения христова тем, что облекали его содержание в форму конкретного повествования. «, канули в небытие книги и слова, созданные совсем недавно, вчера, позавчера, - пишет протопр. александр шмеман. - они уже ничего не говорят нам, они мёртвы. а эти, такие простые с виду, бесхитросные рассказы живут полной жизнью. мы слушаем их - и как будто что-то происходит с нами, как будто кто-то заглянул в самую глубину нашей жизни и сказал что-то - только к нам, ко мне относящееся» («воскресные беседы»). если перенестись в библейскую и восточную среду, в которой учил иисус, и учесть его метод прогрессивного преподания своего учения, становится легче толковать притчи. их традиционные темы, которые легко схватываются слушателями, уходят корнями в ветхий завет и, следовательно, уже насыщены богатым содержанием, когда иисус христос обращается к ним. особое совершенство и красоту притчи получили в устах богочеловека. как произведение евангельская притча - один из самых ёмких жанров. в одной притче, состоящей из нескольких строк типографского текста, может быть сказано так много, что хватает потом на тысячелетия. в притче о блудном сыне, например, в нескольких строчках, присутствует колоссальный, обобщенный опыт жизни, которому частный, казалось бы, случай применим к тысячам случаев во все времена и у всех народов. большинство притчей христоцентричны. какой бы характер не носила притча-аллегория, в конечном итоге, центральный персонаж должен чаще всего олицетворять отца небесного или самого христа -либо в его миссии, либо в его будущей славе; когда же говорится о двух главных персонажах, то они: отец и сын. поистине любовь отца, засвидетельствованная людям посланием его сына, есть главное откровение, принесенное иисусом. ему служат притчи, показывая окончательное завершение, данное новым царством замыслу божию о мире. вторая группа притч рассказана господом к концу третьего года его земной проповеди. в этих притчах спаситель рассказал о бесконечном милосердии божьем к кающимся людям и изложил различные нравственные правила. сюда относятся притчи о заблудшей овце, о блудном сыне, о немилосердном должнике, о милосердном самарянине, о безрассудном богаче, о мудром строителе, о судье неправедном и другие. в своих последних притчах, изложенных незадолго до крестных страданий, христос говорит о благодати божией и об ответственности человека перед богом, а также предсказывает о наказании, имеющем постичь неверующих, о своем втором пришествии, о страшном суде, о награде праведным и о вечной жизни. в эту последнюю группу входят притчи о бесплодной смоковнице, о злых виноградарях, о званных на вечер, о талантах, о десяти девах, о работниках, получивших равную плату и некоторые другие.