Знакома ли была т.г. шевченко поэзия а.с.пушкина

Да

Была. можно по жизни посмотреть 

Александр блок  — автор первой советской революционной поэмы под названием «двенадцать». за  двадцать лет поэтической деятельности блок проделал долгий и  сложный путь, в  процессе которого он  все больше и  больше утверждался в  мысли о  том, что на  долю россии выпали серьезные испытания и  потрясения.  поэт горячо принял революцию и  ее  в  своей поэме. в  ней выражен не  единичный или случайный для блока взгляд на  происходящее, а  система воззрений в  ее  особом поэтическом преломлении.  блок показывает революционную стихию как бессознательную, слепую силу, разрушающую не  только ненавистный старый мир, но  и  простые человеческие отношения. в  этой круговерти гибнет героиня поэмы катька, но  даже оплакать ее  петьке не  : «не  такое нынче время, / чтобы нянчиться с  тобой! » поэт осознает, что старый мир канул в  вечность, возврата к  нему нет. сама стихия с  ее  пронзительным ветром на  стороне разрушителей: разыгралось чтой-то вьюга, ой, вьюга, ой, вьюга! не  видать друг друга за  четыре за  шага! снег воронкой завился, снег столбушкой поднялся… критика обвиняла блока в  том, что он  увидел в  революции только разрушительные начала и  никакого созидания. да, «двенадцать»  — самая таинственная поэма а. блока и  невозможно однозначно объяснить авторскую позицию.  обратим внимание на  заключительные реплики первой главы: хлеба! что впереди? проходи! черное, черное небо. злоба, грустная злоба кипит в  груди… черная злоба! святая злоба… товарищ! гляди  в  оба! кому они принадлежат? кто просит: «хлеба! »? кто гонит бродягу: «проходи! »? чья злоба «кипит в  груди»? кто призывает: «товарищ! гляди в  оба! »? кто, наконец, задает вопрос: «что впереди? » этот вопрос крайне важен для понимания позиции блока, заявленной в  этой поэме. кто вообще ведет повествование, располагая образы, реплики, возгласы именно в  такой последовательности? здесь мы  сталкиваемся едва  ли не с  главной проблемой поэмы  — проблемой авторского голоса.  где в  «двенадцати» автор? как его обнаружить? в  о  блоке бытует мнение, что многое из  того, что изображено и  сказано в  поэме, исходит не  столько от  автора, сколько от  жизни, от  эпохи, в  отношении которой поэт выступает не  как повествователь, а  скорее, как свидетель, описывающий услышанное и  увиденное. в  основе поэмы лежит особое, непохожее на  другие, восприятие того, что происходит в  россии, а  также восприятие нынешних героев эпохи. пытаться отделить эти восприятия  — значит нарушить «живую ткань произведения».  вот знаменитое начало второй главы  — появление героев на  страницах поэмы: «гуляет ветер, порхает снег / идут двенадцать человек». у  читателя не  возникает сомнений, что это авторский текст. уверенность подтверждается следующими строчками: «винтовок черные ремни, / кругом  — огни, огни, огни…». но  кому принадлежат такие ответственные слова, как: «в  зубах  — цыгарка, примят картуз, / на  спину  б надо бубновый туз! » блоку? возможно, что ему. характеристика героев как каторжников (бубновый туз! ) требует от  нас особого внимания, если это авторские слова. но  если это не  автор, то  кто? сомнения неудержимо нарастают по  мере дельнейшего знакомства с  текстом. следующие строчки уже явно не  авторские: «свобода, свобода, / эх, эх, без креста! » внезапно в  поэме возникает тема религии, но  кто ее  ставит? здесь всего два слова  — свобода и  крест. мы  можем вложить эти две строки в  уста героев, хотя никаких знаков прямой речи блок не  ставит. создается «сплав», в  котором одновременно звучат многие голоса.  сразу  же после строк о  свободе «без креста» следует вообще что-то непонятное: «тра-та-та! » то  ли  имитация выстрелов, то  ли  своеобразное бранное выражение. но, в  любом случае, это уже далеко от  «авторской речи». единой и  окончательной характеристики героев в  поэме нет, блок сознательно и  открыто избегает ее. «рабочий народ»  — это и  голытьба, и  апостолы новой веры одновременно.  позиция автора проявляется в  «двенадцати» не  только в  отдельных репликах, лозунгах или призывах, но и в  «построении» общей судьбы двенадцати, в  характере и  внутреннем смысле того пути, который проделывают герои на  страницах поэмы. их  движение к  финалу, переход из  старого мира в  новый говорит об  их  формировании как героев нового времени.  для самого блока путь героев по  улицам города так  же важен и  так  же поучителен, как и  для двенадцати «апостолов», главных персонажей его поэмы.