Пересказ сказки (заячьи лапы) паустовский к.г

Кветеринару в наше село пришел с урженского озера ваня малявин и принес завернутого в рваную ватную куртку маленького теплого зайца. заяц плакал и часто моргал красными от слез глазами… — ты что, одурел? — крикнул ветеринар. — скоро будешь ко мне мышей таскать, оголец! — а вы не лайтесь, это заяц особенный, — хриплым шепотом сказал ваня. — его дед прислал, велел лечить. — от чего лечить-то? — лапы у него пожженные. ветеринар повернул ваню лицом к двери, толкнул в спину и прикрикнул вслед: — валяй, валяй! не умею я их лечить. зажарь его с луком — деду будет закуска. ваня ничего не ответил. он вышел в сени, заморгал глазами, потянул носом и уткнулся в бревенчатую стену. по стене потекли слезы. заяц тихо дрожал под засаленной курткой. — ты чего, малый? — спросила ваню жалостливая бабка анисья; она к ветеринару свою единственную козу. - чего вы, сердешные, вдвоем слезы льете? ай случилось что? — пожженный он, дедушкин заяц, — сказал тихо ваня. — на лесном лапы себе пожег, бегать не может. вот-вот, гляди, умреть. — не умреть, малый, — прошамкала анисья. — скажи дедушке своему, ежели большая у него охота зайца выходить, пущай несет его в город к карлу петровичу. ваня вытер слезы и пошел лесами домой, на урженское озеро. он не шел, а бежал босиком по горячей песчаной дороге. недавний лесной прошел стороной на север около самого озера. пахло гарью и сухой гвоздикой. она большими островами росла на полянах. заяц стонал. ваня нашел по дороге пушистые, покрытые серебряными мягкими волосами листья, вырвал их, положил под сосенку и развернул зайца. заяц посмотрел на листья, уткнулся в них головой и затих. — ты чего, серый? — тихо спросил ваня. — ты бы поел. заяц молчал. — ты бы поел, — повторил ваня, и голос его задрожал. — может, пить хочешь? заяц повел рваным ухом и закрыл глаза. ваня взял его на руки и побежал напрямик через лес — надо было поскорее дать зайцу напиться из озера. неслыханная жара стояла в то лето над лесами. утром наплывали вереницы белых облаков. в полдень облака стремительно рвались вверх, к зениту, и на глазах уносились и исчезали где-то за границами неба. жаркий ураган дул уже две недели без передышки. смола, стекавшая по сосновым стволам, превратилась в янтарный камень. наутро дед надел чистые онучи (1) и новые лапти, взял посох и кусок хлеба и побрел в город. ваня нес зайца сзади. заяц совсем притих, только изредка вздрагивал всем телом и судорожно вздыхал. суховей вздул над городом облако пыли, мягкой, как мука. в ней летал куриный пух, сухие листья и солома. издали казалось, что над городом дымит тихий . на базарной площади было пусто, знойно; извозчичьи лошади дремали около водоразборной будки, и на головах у них были надеты соломенные шляпы. дед перекрестился. — не то лошадь, не то невеста — шут их разберет! — сказал он и сплюнул. долго спрашивали прохожих про карла петровича, но никто толком ничего не ответил. зашли в аптеку. толстый старый человек в пенсне и в коротком белом халате сердито плечами и сказал: — это мне нравится! довольно странный вопрос! карл петрович корш — специалист по детским болезням — уже три года как перестал принимать пациентов. зачем он вам? дед, заикаясь от уважения к аптекарю и от робости, рассказал про зайца. — это мне нравится! -сказал аптекарь. — интересные пациенты завелись в нашем городе. это мне замечательно нравится! он нервно снял пенсне, протер, снова нацепил на нос и уставился на деда. дед молчал и топтался на месте. аптекарь тоже молчал. молчание становилось тягостным. — почтовая улица, три! — вдруг в сердцах крикнул аптекарь и захлопнул какую-то растрепанную толстую книгу. — три!

ответ: 1.алмазной пылью