Закончить текст своими словами своими мыслями прошу мы выходим в море, прощаемся с лоцманами, дружески пожимающими нам руки. море светло и спокойно; бескрайним чудится горизонт: недвижные стоят дымки пароходов. ночью проходим ламанш — в беззвучной черноте ночи видны огни дувра; слева, едва различимый, открывается луч французского маяка. справа и слева мерцают, плывут огоньки долго стою на пустынной палубе, вслушиваясь в безмолвие ночи, вглядываясь в мерцание далеких огней. потом спускаюсь в каюту, где уютно горит над столом лампа, лежит на столе тетрадь. я записываю два-три слова и опять спешу наверх.

кто не проклинал станционных смотрителей, кто с ними не бранивался? кто, в минуту гнева, не требовал от них роковой книги, дабы вписать в оную свою бесполезную жалобу на притеснение, грубость и неисправность? кто не почитает их извергами человеческого рода, равными покойным подьячим или по крайней мере муромским разбойникам? будем, однако, справедливы, постараемся войти в их положение и, может быть, станем судить о них гораздо снисходительнее. что такое станционный смотритель? сущий мученик четырнадцатого класса, огражденный своим чином токмо от побоев, и то не всегда (ссылаюсь на совесть моих читателей). какова должность сего диктатора, как называет его шутливо князь вяземский? не настоящая ли каторга? покою ни днем, ни ночью. всю досаду, накопленную во время скучной езды, путешественник вымещает на смотрителе. погода несносная, дорога скверная, ямщик , лошади не везут — а виноват смотритель. входя в бедное его жилище, проезжающий смотрит на него как на врага; хорошо, если удастся ему скоро избавиться от непрошеного гостя; но если не случится боже! какие ругательства, какие угрозы посыплются на его голову! в дождь и слякоть принужден он бегать по дворам; в бурю, в крещенский мороз уходит он в сени, чтоб только на минуту отдохнуть от крика и толчков раздраженного постояльца. приезжает генерал; дрожащий смотритель отдает ему две последние тройки, в том числе курьерскую. генерал едет, не сказав ему . чрез пять минут — и фельдъегерь бросает ему на стол свою вникнем во все это хорошенько, и вместо негодования сердце наше исполнится искренним состраданием. еще несколько слов: в течение двадцати лет сряду изъездил я россию по всем направлениям; почти все почтовые тракты мне известны; несколько поколений ямщиков мне знакомы; редкого смотрителя не знаю я в лицо, с редким не имел я дела; любопытный запас путевых моих наблюдений надеюсь издать в непродолжительном времени; покамест скажу только, что сословие станционных смотрителей представлено общему мнению в самом ложном виде. сии столь оклеветанные смотрители вообще суть люди мирные, от природы услужливые, склонные к общежитию, скромные в притязаниях на почести и не слишком сребролюбивые. из их разговоров (коими некстати пренебрегают господа проезжающие) можно почерпнуть много любопытного и поучительного. что касается до меня, то, признаюсь, я предпочитаю их беседу речам какого-нибудь чиновника 6-го класса, следующего по казенной надобности.