Почему дворовые не сказали герасиму о приказе барыни убрать муму? ответи заранее ! )

Они знали, как сильно он привязан к этому единственному живому существу, и вместе с тем знали о его большой силе, помнили как он защищал татьяну от насмешек и обид, поэтому боялись ему сказать.последствия могли быть непредсказуемы.

Янемножко подзабыла, но если память мне не изменяет, то они его боялись, и за счёт чего испугались ему об этом сказать, так как он мог разозлиться. ну, а если бы это сказала сама барышня то он бы выполнил, как бы сложно ему это не было.

"вы взгляните на эту жизнь: наглость и праздность сильных, невежество и  скотоподобие слабых, кругом бедность невозможная, теснота, вырождение,  пьянство, лицемерие, между тем во всех домах и на улицах  тишина, спокойствие; из пятидесяти тысяч, живущих в городе, ни одного,  который бы вскрикнул, громко возмутился. мы видим тех, которые ходят на  рынок за провизией, днем едят, ночью спят, которые говорят свою чепуху,  женятся, старятся, благодушно тащат на кладбище своих покойников; но мы  не видим и не слышим тех, которые , и то, что страшно в жизни,  происходит где-то за кулисами. все тихо, спокойно, и протестует только  одна немая статистика: столько-то с ума сошло, столько-то ведер выпито,  столько-то детей погибло от недоедания. и такой порядок, очевидно,  нужен; очевидно, счастливый чувствует себя хорошо только потому, что  несчастные несут свое бремя молча, и без этого молчания счастье было бы  невозможно. это общий гипноз. надо, чтобы за дверью каждого довольного,  счастливого человека стоял кто-нибудь с молоточком и постоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные, что, как бы он ни был счастлив, жизнь  рано или поздно покажет ему свои когти, стрясется беда - болезнь,  бедность, потери, и его никто не увидит и не услышит, как теперь он не  видит и не слышит других.не успокаивайтесь, не давайте усыплять себя!   пока молоды, сильны, бодры, не уставайте делать добро! счастья нет и не  должно его быть, а если в жизни есть смысл и цель, то смысл этот и цель  вовсе не в нашем счастье, а в чем-то более разумном и великом."