Кому принадлежат слова выпусти ты своего воина ,а я своего пусть боряться

сначала показывается проблема:

затем нашему вниманию представляется разрывающая душу о том, как затравленная варварским обращением и непосильным трудом лошадка узнала о том, что когда-то лошадей любили и ценили, но другие лошади ей не верят, и вот она решилась спросить у человека. а человек (от лица которого и ведётся рассказ) вспомнил, как оно было, насколько иным было отношение к лошади в прежние времена, но не рассказывает правду,

а вывод должен напроситься сам - предали мы, людишки подлые, природу, предали друга - лошадь, променяли на красивую жизнь, которую, видимо, и должна символизировать скверна в виде модных джинсов - в вещь сказочно редкая и дорогая, в магазинах не продававшаяся, а доставаемая исключительно на чёрном рынке за цену, сопоставимую с месячной зарплатой. вот эта искусственная, высосанная из пальца мысль и должна была у нас возникнуть по воле автора-деревенщика. и триклятые американские штаны там не случайны, а в роли чуть ли не вселенского символа.

деревенщики вообще чувствовали себя наследниками льва толстого, они считали себя миссионерами, призванными осуждать, линчевать, бичевать словами городскую цивилизацию и все тенденции её развития. эти придуманный, заранее заготовленный и чудовищно предсказуемый список мыслей делает чтение "деревенской " занятием унылым и малоинтересным, особенно когда вспоминаешь, что основная масса писателей-деревенщиков комфортно жила в больших городах и брала от союза писателей всё, что только можно было из этого учреждения выдавить.

если посмотреть на картину объективно, то виной ситуации, описанной в рассказе, вовсе не какое-то абстрактное "очерствение" нынешних людей, а вырождение колхозного строя, начавшее проявляться именно с начала 70-х. этот строй позволяет держать конюха-пьяницу, при таком методе ведения хозяйства имущество, в том числе и скот, разбазаривается от неправильного ухода - и никто ни за что не отвечает.

мне часто приходится проезжать по сельской местности. мне постоянно на глаза холёные довольные лошадки, пасущиеся на поросших сочной травкой лугах. эти лошади и не собираются плакать. их жизнь ничем не напоминает жалкое прозябание героев рассказа. в чём секрет? им неведомо, что такое колхоз, поэтому гневную стращалку из их жизни написать не получилось бы. город обвинять не в чём, джинсы ничего не ужас-то какой для писателя-деревенщика.