Чему меня учит пословица нет дороже золотой середины

Тому, что нужно все делать в меру. 

За десять дней до смерти гоголь, находясь в мучительном душевном кризисе, сжег рукопись второго тома поэмы (романа) "мертвые души" и ряд других бумаг. "надобно уж умирать, - сказал он после этого хомякову, - я уже готов и " он уже почти ничего не принимал из рук стоявшего бессменно у его изголовья семена (после сожжения гоголь перебрался на кровать и более не вставал) , только теплое красное вино, разбавленное водой.  обеспокоенный хозяин дома созвал консилиум, все имевшиеся тогда в москве известные врачи собрались у постели гоголя. он лежал, отвернувшись к стене, в халате и сапогах и смотрел на прислоненную к стене икону божьей матери. он хотел умереть тихо, спокойно. ясное сознание, что он умирает, было написано на его лице. голоса, которые он слышал перед тем, как сжечь второй том, были голосами оттуда - такие же голоса слышал его отец незадолго до смерти. в этом смысле он был в отца. он верил, что должен умереть, и этой веры было достаточно, чтоб без какой-либо опасной болезни свести его в могилу.  а врачи, не понимая причины его болезни и ища ее в теле, старались лечить тело. при этом они насиловали его тело, обижая душу этим насилием, этим вмешательством в таинство ухода. то был уход, а не самоубийство, уход сознательный, бесповоротный.. жить, чтобы просто жить, чтоб тянуть дни и ожидать старости, он не мог. жить и не писать (а писать он был более не в силах) , жить и стоять на месте значило для него при жизни стать мертвецом..   муки гоголя перед смертью были муками человека, которого не понимали, которого вновь окружали удивленные люди, считавшие, что он с ума сошел, что он голодом себя морит, что он чуть ли не задумал покончить с собой. они не могли поверить в то, что дух настолько руководил им, что его распоряжения было достаточно, чтоб тело беспрекословно подчинилось.  врачи терялись в догадках о диагнозе, одни говорили, что у него воспаление в кишечнике, третьи - что тиф, четвертые называли это нервической горячкой, пятые не скрывали своего подозрения в помешательстве. собственно, и обращались с ним уже не как с гоголем, а как с сумасшедшим, и это было естественным завершением того непонимания, которое началось еще со времен "ревизора". врачи представляли в данном случае толпу, публику, которая не со зла все это делала, но от трагического расхождения между собой и поэтом, который умирал в ясном уме и твердой памяти.  в начале 1852 года гоголь писал вяземскому: надо оставить "завещанье после себя потомству, которое так же должно быть нам родное и близкое нашему сердцу, как дети близки сердцу отца (иначе разорвана связь между настоящим и " он думал об этой связи, и смерть его - странная, загадочная смерть - была этой связью, ибо гоголь в ней довел свое искание до конца. если ранее винили его в лицемерии, в ханжестве, называли тартюфом, то тут уже никакого лицемерия не было. возвышение гоголя было подтверждено этим последним его поступком на земле" .  гоголя похоронили на погосте данилова монастыря, но в 1931 году прах писателя перенесли на новодевичье кладбище. перезахоронение породило легенду, что гоголь умер дважды, и второй раз воистину ужасно - под землей, в темноте и тесноте гроба. при эксгумации обнаружили, что обшивка гроба изнутри была вся изорвана! это значит, что, возможно, похоронили гоголя живым - в состоянии летаргического сна. именно этого он боялся всю жизнь и не раз о том, чтобы его не хоронили поспешно, пока не убедятся в подлинности его смерти! увы! не .