Написать отзыв о любом рассказе Чехова (сюжет - кратко, тема, идея произведения. Главные герои. Как себя ведут? Кто больше понравился или не понравился и почему

Когда читаешь рассказ Чехова «Хамелеон» , всегда смешно и немного грустно. Автор высмеивает в нем все дурное, мешающее людям жить справедливо и честно: лицемерие, грубость, трусость, наглость сильных и заискивание слабых. Полицейский надзиратель Очумелов очень уверенно чувствует себя в своем городе: везде порядок, «на площади ни души» , «нет даже нищих» . Заметив беспорядок, Очумелов «шагает к сборищу» . Оказывается, какая-то собака укусила золотых дел мастера Хрюкина. Собака — это даже громко сказано, это «белый борзой щенок с острой мордой и желтые пятном на спине. В слезящихся глазах его выражение тоски и ужаса» . Щенок сам испуган шумом и большим количеством народа.

Чья собака — неизвестно. Очумелов ругается, что собак так распустили, грозится оштрафовать хозяина собаки: «Как оштрафуют его, мерзавца, так он узнает у меня, что значит собака и прочий бродячий скот! Я ему покажу кузькину мать! » Очумелов собирается истребить собаку, думает, что она бешеная. Он вообще не стесняется в выражениях, ведет себя по-хамски.

Но как только высказывается предположение, что это собака генерала Жигалова, надзирателя сразу бросает в жар («Ужас, как жарко!») , и он сразу становится на защиту собаки: «...как она могла тебя укусить?. . Нешто она достанет до пальца? Она маленькая, а ты ведь вон какой здоровила! » Виноватым сразу оказывается Хрюкин: «Ты, должно быть, расковырял палец гвоздиком.. . Знаю вас, чертей! » Выясняется, что действительно виноват сам потерпевший: он ткнул собаке в морду зажженной сигаретой — и собака укусила мучителя. Хрюкин пытается защищаться, но опять высказывается предположение, что это не генеральская, а все-таки бродячая собака. И Очумелов, как хамелеон, меняет свой цвет, при к окружающей среде, в третий раз меняет свое мнение. Раз собака не генеральская — «нужно проучить!» , это не собака, а «черт знает что! » Надзиратель советует Хрюкину дела этого так не оставлять.

Городовой продолжает рассуждать: «А может быть, и генеральская.. . На морде у ней не написано.. . Намедни во дворе у него такую видел» . У Очумелова от страха мороз пошел по коже: «Надень-ка, брат Елдырин, на меня пальто.. . Что-то ветром подуло.. . Знобит... » И в угоду генералу ругает Хрюкина: «Нечего свой дурацкий палец выставлять! Сам виноват!.. » И собачка опять, «может быть, дорогая.. . Собака — нежная тварь... » И в очередной раз Очумелов меняет свое мнение и самоуправствует: после того как генеральский повар Прохор сказал, что «этаких у нас отродясь не бывало» , не дослушав Прохора до конца, надзиратель смело командует: «Нечего тут долго разговаривать.. . Ежели сказал, что бродячая, стало быть, и бродячая.. . Истребить, вот и все! » И Очумелов трусит, когда выясняется, что собака «генералова брата» , «все лицо его заливается улыбкой умиления» : «Так это ихняя собачка? Очень рад.. . Собачонка ничего себе.. . Шустрая такая.. . Ну, чего дрожишь, цуцык этакий... »

Естественно, высший чин не может быть виноватым, виноват теперь Хрюкин, толпа над ним хохочет, а Очумелов грозит: «Я еще доберусь до тебя! »

Так ярко, как это сделал в своем рассказе А. П. Чехов, никто не осмеивал до него самоуправство и чинопочитание, пресмыкательство низших чинов перед высшими.

Школа в партизанском крае. т. кот. ,из книги «дети-герои»,увязая в топком болоте, падая и снова поднимаясь, мы уходили к своим — к партизанам. в родном селе лютовали немцы.и вот целый месяц немцы бомбили наш лагерь. «партизаны уничтожены»,— послали они, наконец, донесение своему верховному командованию. но невидимые руки снова пускали под откос поезда, взрывали склады с оружием, уничтожали гарнизоны.лето кончилось, осень уже примеряла свой пестрый, багряный наряд. трудно нам было представить сентябрь без школы.— я вот какие буквы знаю! — сказала как-то восьмилетняя наташа дрозд и вывела палочкой на песке круглое «о» и рядом — неровные ворота «п». ее подружка нарисовала несколько цифр. девочки играли в школу, и ни та, ни другая не замечали, с какой грустью и теплотой следит за ними командир партизанского отряда ковалевский. вечером на совете командиров он сказал: — школа нужна…— и добавил тихо: — нельзя их лишать детства.в ту же ночь на боевое вышли комсомольцы федя трутько и саша василевский, с ними петр ильич ивановский. вернулись они через несколько дней. из карманов, из-за пазухи доставали карандаши, ручки, буквари, . миром и домом, большой человеческой заботой повеяло от этих книжек адесь, среди болот, где шла смертельная схватка за жизнь.— мост легче взорвать, чем ваши книжки раздобыть,— весело блеснул зубами петр ильич и достал… пионерский горн.никто из партизан ни слова не сказал о том, какому риску подвергались они. в каждом доме могла быть засада, но никому из них в голову не пришло отказаться от , вернуться с пустыми руками. ,были организованы три класса: первый, второй и третий. школа… вбитые в землю колья, переплетенные лозняком, расчищенная площадка, вместо доски и мела — песок и палочка, вместо парт —пни, вместо крыши над головой — маскировка от самолетов. в пасмурную погоду нас одолевали комары, иногда заползали змеи, но мы ни на что не обращали внимания.как дорожили своей школой-поляной, как ловили каждое слово учителя! учебников приходилось по одному, по два на класс. по некоторым предметам совсем не было книг. многое запоминали со слов учителя, который иногда приходил на урок прямо с боевого , с винтовкой в руках, опоясанный лентой с патронами.бойцы приносили все, что удавалось добыть для нас у врага, но бумаги не хватало. осторожно снимали мы березовую кору с поваленных деревьев и писали на ней угольками. не было случая, чтобы кто-то не выполнил . пропускали занятия только те , которых посылали в разведку.выяснилось, что у нас только девять пионеров, остальных двадцать восемь нужно было принять в пионеры. из парашюта, подаренного партизанам, мы сшили знамя, сделали пионерскую форму. в пионеры принимали партизаны, галстуки вновь поступившим повязывал сам командир отряда. тут же был избран штаб пионерской дружины.не прекращая занятий, мы строили к зиме новую школу-землянку. для ее утепления надо было много мха. выдергивали его так, что болели пальцы, иногда срывали ногти, больно резали руки травой, но никто не жаловался. никто не требовал от нас отличной учебы, однако это требование предъявлял к себе каждый из нас. а когда пришла тяжелая весть, что убит наш любимый товарищ саша василевский, все пионеры дружины дали торжественную клятву: учиться еще лучше.по нашей просьбе дружине присвоили имя погибшего друга. в ту же ночь, мстя за сашу, партизаны взорвали 14 автомашин, пустили под откос эшелон. немцы бросили против партизан 75 тысяч карателей. снова началась блокада. все, кто умел обращаться с оружием, ушли в бой. семьи отступали в глубь болот, отходила и наша пионерская дружина. на нас леденела одежда, ели один раз в день заваренную в горячей воде муку. но, отступая, мы захватили все наши учебники. на новом месте занятия продолжались. и клятву, данную саше василевскому, мы сдержали. весной на экзаменах все пионеры отвечали без запинки. строгие экзаменаторы — командир отряда, комиссар, учителя — были довольны нами.в награду лучшие ученики получили право участвовать в соревнованиях по стрельбе. стреляли они из пистолета командира отряда. это была для высшая честь.