Кому на руси жить хорошо все встречи мужиков

«вполне практично отнёсся к просьбе чичикова собакевич. натура «кулака» сказалась в том, как он повёл торг. сначала он запросил немыслимую цену («по сту рублей за штуку»), потом медленно, с большой неохотой стал сбавлять, но так, что всё-таки получил с чичикова больше любого другого («по два с полтиною содрал за мёртвую душу, чёртов кулак! »). впрочем, отношение собакевича к странному предприятию не сводится только к практичности. он единственный из поме­щиков, кто за именами умерших видит конкретных людей, кто говорит о них с нескрываемым чувством восхищения: «милуш- кин, кирпичник! мог поставить печь в каком угодно доме. мак­сим телятников, сапожник: что шилом кольнёт, то и сапоги, что сапоги, то и … а еремей сорокоплёхин! да этот мужик один станет за всех, в москве торговал, одного оброку приносил по пятисот рублей. вот ведь какой народ! никакие напоминания чичикова, что «ведь это всё народ мёртвый», не могут вернуть собакевича к реальности: об умерших он продолжает говорить как о живых. можно поначалу подумать, что он старается сбить покупщика с толку, набивает цену товару, хитрит, играет. однако собакевич входит в эту игру всеми чувствами. ему действитель­но приятно вспомнить милушкина или телятникова (как хозяин- кулак, он ценит их мастерство). грань между реальным и при­зрачным стирается: своими «покойниками» собакевич готов по­бить «живущих» — «…что из этих людей, которые числятся те­перь живущими? что это за люди? мухи, а не люди».