Что могло произойти после уезда Чацкого?

Надежды Чацкого на любовь разбиты, ему больше нечего делать в этом душном обществе Фамусовых, Молчалиных, Скалозубов. Он здесь чужой:

Вон из Москвы! сюда я больше не ездок.

Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,

Где оскорбленному есть чувству уголок!. .

Карету мне, карету!

С этими словами Чацкий покидает дом Фамусова, и, наверное, уже навсегда. Но жизнь не стоит на месте, она так же стремительно продолжает свой бег. И с восходом солнца начинается новый день.. . Фамусов сладко потягивается в своей постели, и по его лицу расползается довольная улыбка. Сегодня ночью ему приснился замечательный сон: он был на погребении достопочтенного Кузьмы Петровича, и какие же чудные форели там подавались к столу! Нет, воистину хорошо жить на свете! И тут Фамусов начинает потихоньку припоминать последствия вчерашнего ужина, и улыбка медленно сползает с его лица. Он срывает с головы ночной колпак, комкает его в руках и со слезами на глазах приговаривает:

Моя судьба еще ли не плачевна?

Ах! боже мой! что станет говорить

Княгиня Марья Алексеевна!

Фамусов требует позвать к себе Молчалина. Вчера он тихонечко удалился к себе в комнату, и весь скандал мимо него. Приходит Молчалин и, пока Фамусов мечет громы и молнии на голову Чацкого, тихонечко стоит в сторонке, внимательно и участливо слушая своего хозяина. Фамусов сетует на то, что благодаря Чацкому и его бесстыднице-дочери он теперь опозорен перед почтенным обществом. И тут Молчалин почтительно кашляет и вкрадчивым голосом начинает говорить о том, что не нужно так убиваться. Все прекрасно знают, что Чацкий выжил из ума, кроме того, когда между ним и Софьей Павловной произошла эта пренеприятнейшая сцена, гости уже разъехались. Свидетелями этой драмы были только слуги, ну а они – люди верные и зря болтать не будут.

Выслушав это, Фамусов заметно повеселел. Итак, его репутация . Остается только придумать, что же делать с его беспутной дочерью. «В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов? » Жалко, однако! Хоть и «страмница» , а все же родное дитя! Фамусов отправляет Молчалина по делам служебным, сам накидывает халат и отправляется к дочери. Софья очень бледна, у нее заплаканные глаза, видно, что она не спала всю ночь. Рядом с Софьей – ее верная Лиза. Фамусов напускает на себя мнимую свирепость, но нездоровый вид дочери заставляет его сменить гнев на милость. И только он открывает рот, не зная, то ли отругать, то ли приласкать ему Софью, как вбегает Петруша и объявляет, что Фамусова по делу желает видеть полковник Скалозуб.

В ожидании самого худшего Фамусов спускается к Скалозубу. Полковник тщательно разодет, в петлицу его мундира вставлен цветок. Фамусов с унылым видом ожидает, что Скалозуб сейчас начнет говорить о том, какой шум поднялся в обществе из-за Чацкого, и размышляет, будет ли к этим сплетням примешано имя его дочери. Но.. . Порассуждав немного о том, к каким печальным последствиям привела Чацкого его ученость, Скалозуб говорит о том, что вчера во время ужина Софья Павловна решительно взяла в плен его сердце и теперь ему ничего не остается, как сдаться такому прекрасному и обворожительному врагу. Счастью Фамусова нет предела. Со слезами на глазах он бросается полковнику на шею, затем он велит позвать Софью.

Софья, услышав от отца эту «радостную весть» , падает в обморок. Занавес.. .

Комедия с могучей сатирической силой разоблачала «нравы» крепостников. Грибоедов поставил перед собой задачу сорвать с них маску внешнего благолепия и благоприличия и представить их на суд людской разоблаченными от всех и всяческих украшающих покровов. Грибоедов с блеском выполнил эту дачу. Он запечатлел в «Горе от ума» целую галерею человеческих портретов, которые в совокупности составляют истинный, ничем не прикрытый отвратительный облик крепостнического общества с его паразитизмом и своекорыстием, чванством и лакейством, мракобесием и нравственным растлением

Коринфский а.а. народная русьvi лес и степь стихийная душа народа, - как в зеркале отразившаяся со всеми достоинствами и недостатками в памятниках изустного простонародного творчества, сохраненных от забвения пытливых народоведов-собирателей, - во все времена и сроки стремилась на простор. тесно было ей - могучей - ютиться веки-вечные в насиженном поколениями родном гнезде, - хотя она и была прикована к нему неразрывными цепями кровной любви и всегда, куда бы ее ни закинула судьба, возвращалась к этому «гнезду», - хотя бы только мысленно, если нельзя на деле. широкий размах был, - как и теперь остается, - неизменно присущ душе. невместно было ей прятаться в норы от веяний внешней жизни, отовсюду наступавшей на нее. как же ей было не рваться на простор, когда ее обуревала разлитая по всему народному духу силушка богатыря святогора, не нашедшего на белом свете «тяги земной» и «угрязшаго» в недра матери-сырой- самобытная в каждом своем проявлении богатырская душа пахаря и в исканий простора оказалась не менее своеобразною. желанный, он являл ей себя и в живых стенах деревьев -в лесу, и на вольном воздухе безлесной степной равнины, волнующейся, как море синее - ковылем, травой шелковою. «степь леса не хуже! » - говорит народная русь, но тут же новым крылатым словцом сама себя оговаривает: «лес степи не лучше! » и прибавляет к этим двум поговоркам другие, еще более красные. «в степи - простор, в лесу - угодье! », «где угоже, там и просторно! », «от простора угодья не искать, от угодья - простора! », «на своем угодье - житье просторное! » и т. д. этими поговорками-присловьями поясняется сближение степного «простора» с лесным «угодьем». «просторно вольному казаку на белом свете жить: был бы лес-батюшка да степь-матушка! » - подговаривается к ним, что присказка к сказке, речение, подслушанное в жигулевском поволжье, - в тех местах, где когда-то задавала свой грозный пир понизовая вольница, оторвавшаяся от земли и выливавшая горючую тоску по ней в своих воровских да разбойничьих песнях. и теперь еще хватают за сердце, щемят ретивое свои «удалым» напевом такие песни, как: «не шуми ты, мати зеленая дубровушка!   не мешай-ка ты мне, молодцу, думу думати:   как поутру мне, добру-молодцу, во допросе быть,  во допросе быть, перед судьей стоять,  ах, пред судьей стоять - пред праведным,  перед праведным, пред самим » с такими словами обращается удалой казак «вор разбойничек» к охранявшей его волю вольную зеленой дубравушке. «еще станет меня царь-государь спрашивати», - продолжает свою речь удалая песня: «ты скажи, скажи, детинушка, крестьянской сын, уж как с кем ты воровал, с кем разбой держал? еще много ли с тобою было товарищей? я скажу тебе, надежа православный царь, всю правду, я скажу тебе всю истину: что товарищей у меня было четверо, уж как первой мой товарищ темная ночь, а второй мой товарищ - булатный нож, а как третий товарищ мой - добрый конь, а четвертой мой товарищ - тугой лук, что рассыльщики мои - калены стрелы. что возговорит надежа православный царь: исполать тебе, детинушка крестьянской сын! что умел ты воровать, умел ответ держать, я за то тебя, детинушка, середи поля хоромами высокими, что двумя ли столбами с перекладиной! » в этой песне разбойник остается все тем же «крестьянским сыном», что и был до своего разбойничества.