Задание 8. Анализ источника.
Устав «О наследии престола», 1722 г.
(Полное собрание законов Российской империи. Т. VI. № 3893 // Россия в мировой истории. Хрестоматия / Сост.: Е.В. Бодрова, И.Л. Ларионова, Ю.А. Лундин, М.Н. Оганесян, Н.В. Панина, Т.Г. Попова. М.: Московский государственный институт электроники и математики, 1998. С. 114–115.)
«Мы Пётр первый император и самодержец всероссийский...
В 1714 году милосердуя... о наших подданных, чтоб и партикулярные (частные, – сост.) их домы не приходили от недостойных наследников в разорение, хотя и учинили мы устав, чтоб недвижимое имение отдавать одному сыну, однакож отдали то в волю родительскую, которому сыну похотят отдать, усмотря достойного, хотя и меньшому, мимо больших, признавая удобного, который бы не расточил наследства. Кольми же паче должны мы иметь попечение о целости нашего государства, которое с Божьею, ныне паче распространено, так всем видимо есть; чего для заблагорассудили мы сей устав учинить, дабы сие было всегда в воле правительствующего государя, кому оной хочет, тому и определит наследство, и определённому, видя какое непотребство, паки отменит...
Того ради повелеваем, дабы все наши верные подданные, духовные и мирские без изъятия, сей наш устав перед Богом и его Евангелием утвердили на таком основании, что всяк, кто сему будет противен, или инако как толковать станет: тот за изменника почтен, смертной казни и церковной клятве подлежать будет...»
Какие изменения в систему престолонаследия внёс Пётр I? Какие последствия для развития страны имело это решение? Свой ответ аргументируйте письменно.

Почему латынь — правильный и уместный язык для римо-католической литургии

То, почему латынь — правильный и уместный язык для римо-католической литургии, мы лучше поймем, если начнем с истины, известной всем по собственному опыту. Каждый раз, говоря на каком-либо языке, мы используем то, что у лингвистов называется речевым стилем. Это обозначает определенную степень формальности, утонченности и сложности — от грубых, обиходных или сленговых словечек в нижней части спектра до самых изящных поэтических речений в верхней. Разговаривая на своем родном языке, человек может, в зависимости от обстоятельств и собственного уровня образования, употреблять тот или иной стиль. Точно так же можно сказать, что и сами по себе языки относятся к различным стилям.

Ниже всего стоят жаргоны и пиджины (пиджин определяется как «грамматически упрощенное средство общения, возникающее при коммуникации между двумя и более группами, не имеющими общего языка; его лексика и грамматика обычно ограничены и часто происходят из нескольких языков»).

Чуть выше расположены языки обычного общения. Заметное различие состоит в том, что лингвистические ожидания в отношении словоупотребления, произношения, грамматики, стиля и т. п. здесь значительно выше. То, что «сойдет» для жаргона или сленга, «недопустимо» во многих повседневных контекстах.

На следующей ступени стоят так называемые престижные языки. Разумеется, есть люди, для которых эти языки являются родными, но множество других выбирает их в качестве второго или третьего языка ввиду имеющейся у этих языков репутации. На протяжении более чем тысячи лет таким престижным языком был французский. В Европе многие столетия престижным языком была латынь, а у римлян — классический греческий. Заметим, что здесь лингвистические ожидания еще выше, поскольку такие языки должны служить признаком образования, культуры, принадлежности к свету. Русский XIX века говорил по-французски для того, чтобы показать свою причастность к космополитичной аристократии.

Наконец, еще выше — и с этим сочетаются еще более высокие лингвистические ожидания — стоят зарезервированные языки. Все приходящие на ум примеры — это языки, которые когда-то были престижными, но ныне их употребление практически полностью ограничено религиозной сферой: древнееврейский, классический греческий, латынь, сирийский, церковнославянский, а за пределами христианского мира — санскрит и коранический арабский. Они пользуются особым уважением потому, что на этих языках мы выражаем свое почтение; постепенно они зарезервировались за контекстом священного или, по крайней мере, тесно ассоциируются с ним.

Существует также различие между лингва-франка и престижным языком. На лингва-франка общаются между собой носители других языков, которым требуется общее средство коммуникации для практических нужд, как, например, когда итальянец и японец ведут деловые переговоры по-английски. Престижный же язык изучают также и по причинам культурного характера. Иными словами, престижный язык могут изучать и те, кто не имеет в этом практической потребности. Поскольку зарезервированные языки всегда появляются из числа престижных, ими пользуются не только из соображений практичности. Если сказать вкратце, низкие стили языка обычно более практичны по своей природе, тогда как высокие более культурны, церемониальны и духовны.

Язык — это не средство практической коммуникации, это еще и воплощение мысли и произведение искусства, высочайшее выражение нашего разума, духа и обращения к горнему. Например, стихи не пишут из чисто практических соображений. Среди того, что делает престижный язык престижным — глубина, тонкость и широта обретаемой в нем выразительности, которым он обязан богатством своей истории; в еще большей степени это касается зарезервированных языков, которые исполнены сакральных ассоциаций, поскольку люди молятся на них сотнями или даже тысячами лет. В некотором смысле язык неразрывно соединен с действием, ритуалом, смыслом. Он сам стал символом, поддерживающим и украшающим другие символы.