Перетворення або нововведення в Єгипті.
ответ: реформа

Первые христианские общины состояли из трёх элементов: а) евреев, отпавших от синагоги, б) еврейских прозелитов, променявших иудаизм на христианство, и в) бывших язычников, принявших христианство помимо иудаизма. чем дальше, тем более первый круг стушёвывался перед вторым и оба перед третьим. христианская община кольцом окружала еврейскую (или, вернее, вторым кольцом, так как первым были прозелиты). для постороннего взгляда она совпадала с ядром — христиане считались еврейской сектой и принимали участие в еврейских привилегиях, из которых самой драгоценной для них было освобождение от участия в обязательных языческих культах, главным образом в культе гения императора; на деле же они были от синагоги независимы и сами. в городах, где синагог было несколько, собственно, должно было быть и несколько христианских общин; быть может, вначале так и было, но для нас христианская община в каждом городе представляет одно целое. обособление сопровождалось враждой: скоро синагоги из очагов христианства превратились в «источники гонений» (fontes persecutionis) для него. при таких обстоятельствах смешение римскими властями христианства с еврейством представляется нам загадкой, понятной только при полном пренебрежении к тому и другому.менее строгим было обособление христ. общины от окружающей языческой обстановки — менее строгим также, чем обособление от неё еврейских общин. из возможных родов зависимости христианина от языческой среды — гражданской, сословной, общественной, юридической, семейной — первые три оставались неприкосновенными: христианин оставался гражданином своей общины и нёс её тяготы; раб продолжал служить своему господину (даже вступить в христианскую общину он мог, согласно римским понятиям относительно коллегий, не иначе как с его согласия); обращённого не заставляли избегать общения с его прежними знакомыми-язычниками. четвёртый вид тоже оставался без изменения; только тяжбы между христианами община старалась сделать подсудными самой себе, следуя в этом отношении (быть может, без прямого заимствования) традициям синагог. серьёзным затруднением был лишь пятый, особенно в форме смешанных браков.  синагога  их в теории не признавала, хотя на практике и допускала послабления во избежание конфликтов; христианская община поступала наоборот — в теории признавала  смешаные браки, но в каждом отдельном случае (ввиду практических неудобств такого положения, особенно для жены-христианки) старалась доводить дело либо до обращения обоих , либо до развода. — что касается организации самой общины, то мы должны различать в ней два элемента: а) элемент, характеризующий её как коллегию, и б) элемент, характеризующий её как очаг христианства.к первому принадлежали: 1) глава всей общины, «епископ». подобно синагогам и в отличие от римских коллегий, христианские общины на началах единовластия, а не  коллегиниальности  (хотя в первое время встречались и епископы или пресвитеры во множественном числе); 2) неопределённое число «диаконов», которых можно сравнить с кураторами коллегий; их значение обусловливалось значением христианской благотворительности; 3) неопределённое число «пресвитеров», аналогичных декурионам коллегий; они составляли, по-видимому, нечто вроде общинной (впрочем, где епископов было несколько, там они, вероятно, совпадали с пресвитерами); 4) собрание всех членов общины — «екклисия», давшая имя всей христианской церкви.ко второму элементу, перешедшему в христианские общины из иудаизма, принадлежали: 1) апостолы,2) пророки,3)  (учителя), из коих только последние были оседлыми и принадлежали данной общине.говоря, наконец, об  отношении христианских общин друг к другу,   мы затрагиваем вопрос, насколько в первую эпоху христианства может быть речь о христианской церкви как о таковой. ответить можно либо положительно, либо отрицательно, смотря по тому, имеем ли мы в виду внутреннюю общность учения и настроения и живое общение или же внешнее единство организации. с первой точки зрения можно и должно сказать, что все общины составляли единую христианскую церковь: все члены общин сознавали, что они принадлежат к таковой, а не к местному толку; обмен известий и мнений между общинами был оживлённый — и апостолов и пророков, и широко развитому гостеприимству.