Что такое мифы, о чëм они рассказывают?
? ​

Миф — повествование, передающее представления людей о мире, месте человека в нём, о происхождении всего сущего, о богах и героях и предполагающее приоритет режима одновременности восприятия и мышления.

повествование передающее представления людей о мире месте человека в нём о происхождении всего сущего о богах и героях и предполагающее приоритет режима одновременности восприятия и мышления

Музыкальность фетовской лирики не ограничивается искусной звукописью и плавностью ритмических решений. автор убежден, что истинное свойство поэтического дара состоит в изображении движений души и пейзажных зарисовок при «крылатого звука» слов. фиксируя гармоничную сторону природного мира, классик оперирует музыкальными категориями. глаголами «напевает» и «поет» обозначаются журчание струй фонтана и успокаивающее мурлыканье кота. звезды, высыпавшие на бескрайнем небе, именуются слаженным «хором светил». творческий процесс неоднократно определяется как песня. акустические образы связаны с горним началом: приход весны приносит «вздохи неба», источником которых становятся распахнутые «врата эдема». в художественном тексте 1859 г. мотив высокой природы звука получает особенное выражение, оригинально сочетаясь с темой земного конца как перехода в небытие. зачин моделирует ситуацию сна во сне, и семантика глубокого оцепенения вызывает следующую трансформацию — сон о смерти. авторская версия мрачной темы лишена контекста безысходности. напротив, причудливые «грезы» обнадеживают, тревогу. звон колокола знаменует наступление момента истины. героя пронзает внезапная мысль о сущности счастья: оно заключено в звуках неземного происхождения. их превосходство над «голосами земли» уточняет череда однородных прилагательных в сравнительной степени. восторженному и мучительному чувству, внушенному «ликующими» акустическими доминантами, противопоставлены безнадежные интонации обряда похорон. завершающий катрен конкретизирует желание просветленного лирического «я». он не боится ухода во «мрак» смерти, поскольку расценивает его не в качестве трагического финала, а как новый, неизведанный этап существования души.