Составьте кластер "Кавказ в жизни Лермонтова"

Кавказ в жизни Лермонтова занимал особое место и оказал огромное влияние на творчество поэта. По стечению обстоятельств Кавказ сыграл роковую роль в его судьбе.

В первый раз Лермонтов попал на юг России в пятилетнем возрасте. Вместе с бабушкой он провел все лето в станице Шелкозаводсткой в Чечне, в имении родственников Хастатовых.

Шесть лет спустя он приехал в Кисловодск снова вместе с бабушкой, которая привезла его на воды, чтобы подлечить, укрепить организм. Лермонтов унаследовал от матери слабое здоровье, все детские годы болел золотухой. Болезнь заставила его рано повзрослеть, научила думать. Бабушка приложила немало сил, чтобы победить недуг. И даже держала возле мальчика врача-француза, в обязанность которого входило следить за здоровьем Миши.

Кавказские горы, необычная природа, люди поразили Мишу до глубины души. Он даже пробовал делать зарисовки, некоторые из них сохранились до наших дней. Здесь он впервые влюбился в девочку. По его собственному признанию, это было самое сильное для его юношеских лет чувство. Ее имя осталось неизвестным. Через два года Лермонтов написал стихотворение, «К Гению», посвященное его пребыванию на Кавказе.

Яуслышал, как мама сказала кому-то в коридоре: – … тайное всегда становится явным. и когда она вошла в комнату, я спросил: – что это значит, мама: "тайное становится явным"? – а это значит, что если кто поступает нечестно, все  равно про него это узнают, и будет ему стыдно, и  он понесет наказание, – сказала мама. – ложись-ка спать! я почистил зубы, лег спать, но не спал, а все время думал: как же так получается, что тайное становится явным? и я долго не спал, а когда проснулся, было утро, папа был уже на работе, и мы с мамой были одни. я опять почистил зубы и стал завтракать. сначала я съел яйцо. это еще терпимо, потому что я выел один желток, а белок раскромсал со скорлупой так, чтобы его не было видно. но потом мама принесла целую тарелку манной каши. – ешь! – сказала мама. – безо всяких разговоров! я сказал: – видеть не могу манную кашу! но мама закричала: – посмотри, на кого ты стал похож! вылитый кощей! ешь. ты должен поправиться. я сказал: – я ею тогда мама села со мной рядом, обняла меня за плечи и ласково спросила: – хочешь, пойдем с тобой в кремль? ну еще бы… я не знаю ничего красивее кремля. я там был в грановитой палате и в оружейной, стоял возле царь-пушки и знаю, где сидел иван грозный. и еще там много интересного. поэтому я быстро ответил маме: – конечно, хочу в кремль! даже ! тогда мама улыбнулась: – ну вот, съешь всю кашу, и пойдем. а я пока посуду вымою. только помни – ты должен съесть все до дна! и мама ушла на кухню. а я остался с кашей наедине. я пошлепал ее ложкой. потом посолил. попробовал – ну, невозможно есть! тогда я подумал, что, может быть, сахару не хватает? посыпал песку, попробовал… еще хуже стало. я не люблю кашу, я же говорю. а она к тому же была густая. если бы она была жидкая, тогда другое дело, я бы зажмурился и выпил ее. тут я взял и долил в кашу кипятку. все равно было скользко, липко и противно. главное, когда я глотаю, у меня горло само сжимается и выталкивает эту кашу обратно. ужасно обидно! ведь в кремль-то хочется! и тут я вспомнил, что у нас есть хрен. с хреном, кажется, почти все можно съесть! я взял и вылил в кашу всю баночку, а когда немножко попробовал, у меня сразу глаза на лоб полезли и остановилось дыхание, и я, наверно, потерял сознание, потому что взял тарелку, быстро подбежал к окну и выплеснул кашу на улицу. потом сразу вернулся и сел за стол.в это время вошла мама. она посмотрела на тарелку и обрадовалась: – ну что за дениска, что за парень-молодец! съел всю кашу до дна! ну, вставай, одевайся, рабочий народ, идем на прогулку в кремль! – и она меня поцеловала. в эту же минуту дверь открылась, и в комнату вошел милиционер. он сказал: – ! – и подошел к окну, и поглядел вниз. – а еще интеллигентный человек. – что вам нужно? – строго спросила мама. – как не стыдно! – милиционер даже стал по стойке "смирно". – государство предоставляет вам новое жилье, со всеми удобствами и, между прочим, с  мусоропроводом, а вы выливаете разную гадость за  окно! – не клевещите. ничего я не выливаю! – ах не выливаете? ! – язвительно рассмеялся милиционер. и, открыв дверь в коридор, крикнул: – пострадавший! и к нам вошел какой-то дяденька. – что вам нужно? – строго спросила мама. я как на него взглянул, так сразу понял, что в кремль я не пойду. на голове у этого дяденьки была шляпа. а на шляпе наша каша. она лежала почти в середине шляпы, в ямочке, и немножко по краям, где лента, и немножко за воротником, и на плечах, и на левой брючине. он как вошел, сразу стал заикаться: – главное, я иду фотографироваться… и вдруг такая … каша… мм… манная… горячая, между прочим, сквозь шляпу и то… жжет… как же я пошлю свое… фф… фото, когда я весь в каше? ! тут мама посмотрела на меня, и глаза у нее стали зеленые, как крыжовник, а уж это верная примета, что мама  ужасно рассердилась. – извините, , – сказала она тихо, – разрешите, я вас почищу, пройдите сюда! и они все трое вышли в коридор. а когда мама вернулась, мне даже страшно было на нее взглянуть. но я себя пересилил, подошел к ней и сказал: – да, мама, ты вчера сказала правильно. тайное всегда становится явным! мама посмотрела мне в глаза. она смотрела долго-долго и потом спросила: – ты это запомнил на всю жизнь? и я ответил: — да ,