Напишите по образ башмачкина в повести гоголя "шинель". вот план : 1. описание внешности 2. речь героя 3. поведение 4. отношение к службе 5. отношение к нему сослуживцев 6. сравнение башмачкина со " значительным лицом".

Внешне был маленького роста, был большой нос. говорил тихо, спокойно, а речь была грамотна. относился к службе серьёзно, уважительно, так как это был его основной доход.относились сослуживцы плохо подсмеивались, над ним из-за его    роста.6 не  знаю(   

Впрошлом году со мной приключилась беда. шел по улице, поскользнулся и упал.. упал неудачно, ху­же и некуда: сломал себе нос, рука выскочила в плече, повисла плетью. было это примерно в семь часов вече­ра. в центре города, на кировском проспекте, недале­ко от дома, где живу. с большим трудом поднялся, забрел в ближайший подъезд, пытался платком унять кровь. куда там, я чувствовал, что держусь шоковым состоянием, боль накатывает все сильнее и надо быстро что-то сделать. и говорить-то не могу — рот разбит.  решил повернуть назад, домой.  я шел по улице, думаю, что не шатаясь. хорошо по­мню этот путь метров примерно четыреста. народу на улице было много. навстречу прошли женщина с де­вочкой, какая-то парочка, пожилая женщина, муж­чина, молодые , все они вначале с любопытст­вом взглядывали на меня, а потом отводили глаза, от­ворачивались. хоть бы кто на этом пути подошел ко мне, спросил, что со мной, не нужно ли . я за­помнил лица многих людей, — видимо, безотчетным вниманием, обостренным ожиданием ..   боль путала сознание, но я понимал, что, если лягу сейчас на тротуаре, преспокойно будут перешагивать через меня, обходить. надо добираться до дома. так никто мне и не .  позже я раздумывал над этой . могли ли люди принять меня за пьяного? вроде бы нет, вряд ли я производил такое впечатление. но даже если и при­нимали за пьяного — они же видели, что я весь в кро­ви, что-то случилось — упал, ударили, — почему же не , не спросили хотя бы, в чем дело? значит, пройти мимо, не ввязываться, не тратить времени, сил, «меня это не касается» стало чувством привычным?   с горечью вспоминая этих людей, поначалу злился, обвинял, недоумевал, потом стал вспоминать самого себя. нечто подобное — желание отойти, уклониться, не ввязываться — и со мной было. уличая себя, пони­мал, насколько в наглей жизни привычно стало это чувство, как оно пригрелось, незаметно укоренилось.  я не собираюсь оглашать очередные жалобы на порчу нравов. уровень снижения нашей отзывчи­вости заставил, однако, призадуматься. персонально виноватых нет. кого винить? оглянулся — и причин видимых не нашел.  раздумывая, вспоминал фронтовое время, когда в голодной окопной нашей жизни исключено было, что­бы при виде раненого пройти мимо него. из твоей час­ти, из другой — было невозможно, чтобы кто-то отвер­нулся, сделал вид, что не заметил. , тащили на себе, перевязывали, подвозили.. кое-кто, может, и нарушал этот закон фронтовой жизни, так ведь бы­ли и дезертиры, и самострелы. но не о них речь, мы сейчас — о главных жизненных правилах той поры.  я не знаю рецептов для проявления необходимого всем нам взаимопонимания, но уверен, что только из общего нашего понимания проблемы могут возник­нуть какие-то конкретные выходы. один человек — я, например, — может только бить в этот колокол трево­ги и просить всех проникнуться ею и подумать, что же сделать, чтобы милосердие согревало нашу жизнь.