Роскажіть яку роль в житті та характері Гобсека відіграє золото та гроші​

фильм смотрится на одном дыхании. красиво прорисовали образ малолеток-бродяжек, до мелочей. панин просто сталь. интересный ход, у панина имя антон : ). это в режиме макаренко который колонистов воспитывал. правда в отличии от 1500 тысяч колонистов макаренко (которых отследило нквд в течении 25 лет, и которые из преступников превратились в незаурядных людей), героев фильма расчетливо умертвили. психологическая динамика фильма радует. самая большая сложность конечно невидимая зрителю. не было детей - диверсантов (обученных государством). на сайте фсб об этом ясно говориться. но стихийные детские диверсионные группы были. и сыны полка тоже были. не удержался режиссер, на волне "почернить ". 

или

конечно, «сволочи» – лучшее из всего, что снял атанесян (по крайней мере в полном метре). конечно, талантливому и драматически сильному сценарию кунина атанесяну удалось показать, что настоящие сволочи – не малолетние уголовники, в основном поневоле, из-за бедствий военного лихолетья, опустившиеся на криминальное дно, а взрослые, создавшие из детей школу подрывников-смертников (в этом смысле одна из лучших сцен – та, где высокий военный чин вермахта, «голос истины» фильма, глядя на трупы расстрелянных в воздухе юных десантников, в ужасе восклицает: «господи, да это же дети! »). недаром лишь вначале взрослые наставники именуют своих подопечных сволочами, «не боящимися ни бога, ни черта, ни даже советской власти»: потом они будут ласково звать их засранцами и подкармливать яблоками из спецзапаса. и, конечно, тот факт, что десантную группу забрасывают в трансильванию (это не где в очередной раз окопалось зло, теперь в нацистском обличье, – в высшей степени отраден. тем не менее у режиссера атанесяна есть одна серьезная проблема общего порядка: он не умеет снимать кино. говоря конкретнее, ему не удается связать «движущиеся картинки» в одно целое, в единое действие. из-за тотального неумения выстраивать и выдерживать заданный ритм и темп атанесян переходит от кадра к кадру чисто механически: между сценой а и сценой б нет никакой внутренней связи. в «сволочах» эта механистичность как будто бы скрадывается затемнениями между кадрами, однако на самом деле проблема лишь усугубляется: не связанные друг с другом, эпизоды становятся декоративными метками. юные парашютисты неподвижно повисают в сумрачном трансильванском небе на невидимых кукольных веревочках, а воспоминания двух состарившихся главных героев, вместо того чтобы ожить яркими визуальными вспышками-флэшбэками, закадровыми голосами с намеренно (и совершенно напрасно) усиленным студийным эхом. атанесян прямо и бесхитростно снимает то, что видит, а не то, что конструирует, забывая об основополагающем для кинематографа хичкоковском постулате: кино – это не кусок жизни, а кусок торта.