Перепишите этот отрывок из романа.  - Чем закончилась история Акса Гуам?        Акса Гуам остался один – быть может, один во всём мире, последний человек из Атлантиды. Он познакомился с обитателями этих унылых мест и скоро завоевал своими
знаниями их глубокое уважение. Когда настала весна, он научил их обрабатывать землю и засевать вспаханные мотыгами поля. Он научил их добывать огонь посредством трения сухих кусков дерева или высекая искру из кремня в сухие листья и мох. Многим ремёслам и знаниям научились они от него. Одни из них стали оседлыми земледельцами, другие продолжали заниматься охотой и войнами. Говорил о Золотых Садах с золотыми яблоками, о героических битвах и об ужасной гибели целого народа и
страны, о страшных ливнях, сопровождавших эту гибель, о на кораблях немногих из них, о своём плавании, которое длилось сорок дней и сорок ночей, и о своём Люди слушали эти рассказы с любопытством детей, передавали друг другу, прибавляли и украшали эти повествования от себя, берегли, как священное предание.
 

​

"капитанская дочка" 1)матушка была еще мною брюхата, как уже я был записан в семеновский полк сержантом, по милости майора гвардии князя в., близкого нашего родственника. 2)прачка палашка, толстая и рябая девка, и кривая коровница акулька как-то согласились в одно время кинуться матушке в ноги, винясь в преступной слабости и с плачем жалуясь на мусье, обольстившего их неопытность. 3)матушка отыскала мой паспорт, хранившийся в ее шкатулке вместе с сорочкою, в которой меня крестили, и вручила его батюшке дрожащею рукою. 4)я взглянул на марью ивановну; она вся покраснела, и даже слезы капнули на ее тарелку. 5)милостивое писание ваше я получил, в котором изволишь гневаться на меня, раба вашего, что-де стыдно мне не исполнять господских приказаний; а я, не старый пес, а верный ваш слуга, господских приказаний слушаюсь и усердно вам всегда служил и дожил до седых волос 6)она освещена была двумя сальными свечами, а стены оклеены были золотою бумагою; впрочем, лавки, стол, рукомойник на веревочке, полотенце на гвозде, ухват в углу и широкий шесток, уставленный горшками, — все было как в обыкновенной избе.