ilinet

27.11.2022 14:26

Русский язык

Есть ответ 👍

Сочинение 9,2 «Его слова показались мне бредом, бессмыслен ной галиматьёй, но

тревожное и совершенно новое, неведомое раньше ощущение странной, внезапной

беды вдруг обдало меня гнилым, словно болезненным ветерком»
(как я понимаю эту фразу из текста)

(1)…Уже несколько лет минуло с войны, мы постепенно врастали в мирную жизнь,

и вдруг на меня всё свалилось… (2)В тот день я заметил, что классная Ия Николаевна

смотрит на меня по-особому, словно видит в первый раз. (3)Я уловил в её глазах некоторое удивление, какой-то невысказанный вопрос. (4)А она так и не решилась его

задать.

(5)На перемене Витька Арапов деликатно спросил:

— (6)А где твой отец?

— (7)Как где? (8)В Москве должен быть!

— (9)А недавно он у нас выступал?

— (10)Да. (11)А ты что же, не был?

— (12)Нет, я лекции не люблю.

(13)Мне, конечно, это не очень понравилось. (14)Я знал, что отец читает интересно, живо, доходчиво, со всякими неожиданными примерами. (15)Именно поэтому наша

классная пригласила его в школу прочитать для старшеклассников и учителей доклад

о происхождении животных. (16)В графу общественной работы вписывалась строчка, да

и польза учителям и ребятам, как она считала, была немалая. (17)Конечно, это устраивалось для старшеклассников, но мой класс из солидарности пошёл. (18)Витька же Арапов

проявил себя, на мой взгляд, как свинья, потому я сказал ему грубо:

— (19)Тупой ты, поэтому и не любишь.

(20)Он а потом заявил:

— (21)А чего ходить? (22)Говорят, что у тебя отец — вредитель, враг народа.

— (23)Как?

— (24)Да вот так!

(25)Он хмыкнул, повернулся и ушёл.

(26)Его слова показались мне бредом, галиматьёй, но тревожное и совершенно новое,

неведомое раньше ощущение странной, внезапной беды вдруг обдало меня гнилым, словно болезненным ветерком.

(27)Никто ничего мне больше не сказал в этот день, только Ия Николаевна посматривала по-прежнему искоса, и четыре урока тянулись долго и вязко.

(28)Последний урок кончился, и каким-то неприметным движением классная оставила меня в пустом, ещё горячем, как бы раскалённом от движения голоса, от неиспарившейся энергии сорока человек, классе.

— (29)Скажи ты сегодня читал газету? — спросила она.

— (30)Нет, ещё не успел.

— (31)У тебя нет однофамильцев?

— (32)Нет, — неуверенно сказал я, всё-таки ещё не понимая, к чему она клонит.

(33)Она положила передо мной газету, раскрыла её и чуть заметно обвела пальцем

набранный, как мне показалось, очень жирным шрифтом текст. (34)В статье ругали и обвиняли отца.

— (35)Ведь он же недавно выступал у нас в школе, — тихо сказала она, будто себе

самой. — (36)И так хорошо, грамотно говорил. (37)Что же это такое?

(38)Это было её любимое слово — «грамотно», высшая похвала.

(39)Она ждала от меня объяснений, во взгляде её была какая-то девчачья обида, словно бы она верила, а её подло обманули.

(40)Нет, не газета обманула, а отец, прикинувшийся таким симпатичным, таким грамотным, таким свойским, на самом же деле…

— (41)Чуждая идеология выползает… — тихо, точно забыв обо мне, вздохнула она. —

(42)Изо всех, изо всех щелей.

(43)Повисла пауза. (44)Со вздохом до меня долетел её медовый шепоток:

— (45)Если будут спрашивать, не говори, что это я его в школу пригласила. (46)Договорились?

(47)Я молча собрал книги, тетради, закрыл кожаный портфель, отдал ей газету

и ушёл.