"Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил". Как генералы отыскали мужика на острове? ​

Это стихотворение можно назвать эпитафией уходящему миру деревни — той, какой её знал и любил сергей есенин. настроение, выраженное здесь поэ­том, встречается во многих его стихах. поэт связывал самого себя с исчезающей деревней. он чувствовал, что не сможет воспевать новое время, потому что всё в нём кажется ему дисгармоничным. главный мотив стихотворения — собственная ненужность и неизбежность своего ухода. в стихо­творении нет сюжета, в нем не происходит никаких действий. главное здесь — только внутренние ощу­щения лирического героя. природа для есенина всегда была священна — он часто изображал её как храм. в ранней лирике он воспевал красоту природы, радость и полноту жиз­ни, любви. но в стихотворении «я последний поэт деревни…» поэт как будто заказывает панихиду по прежнему миру, обречённому на умирание. а природа здесь — храм, в котором и происходит эта воображаемая поминальная служба. в первом четверостишии лирический герой проща­ется со всем, что ему дорого. ключевые слова здесь подчёркнуты эпитетами: «последний поэт» и «про­щальная обедня». первая строфа стихотворения — единственная, в которой глаголы стоят в настоящем времени. лирический герой ещё живёт настоящим (точнее доживает), но в будущем ему места нет. сильнее всего в стихотворении звучит тема смерти: догорит золотистым пламенем из телесного воска свеча, и луны часы деревянные прохрипят мой двенадцатый час. лирический герой сравнивает себя с догорающей свечой «из телесного воска» — то есть из судеб людей, сломленных и отвергнутых новым миром. среди них и сам поэт. он предсказывает свою смерть. часы не звонят, не бьют — они хрипят. хрип этот — знак дисгармонии наступающего нового мира. образ луны здесь тоже не случаен. луна появ­ляется только ночью, которая разделяет день уходя­щий и день наступающий, прошлое и будущее. в третьей и четвёртой строфах сталкиваются об­разы старой деревни и «железного гостя», который выйдет «на тропу голубого поля» россии, на её не­объятные просторы. но он не хозяин и не работник, а всего лишь «гость», хотя именно он вот-вот станет хозяином. у него «чёрная горсть», «не живые, чужие ладони». как ярко отражают эти эпитеты настроение поэта! он уверен, что природа осиротеет: только будут колосья-кони о хозяине старом тужить. «железный гость» — многозначный образ. это, в первую очередь, конечно, трактор, комбайн и любая другая техника. но это и противостоящий деревне город, и вообще новый мир. есенин писал: «трогает меня… только грусть за уходящее, милое, родное, звериное и незыблемая сила мёртвого, механическо­го». но не только поэт скорбит о прошлом. природа в таком же смятении. а есенин всегда выражал своё мироощущение через природу — это одна из самых ярких особенностей его поэзии. лирический герой говорит о себе: за прощальной стою обедней кадящих листвой берёз. берёза — один из любимых образов есенина. но раньше поэт любовался берёзкой: «о, тонкая берёзка, что загляделась в пруд? » а в этом стихотворении берёзы «кадят», то есть разбрасывают свою листву. это происходит осенью. а осень — символ умира­ния природы. с деревней автор связывает религиозные мотивы и образы: обедня берёз, поэт-свеча, панихидный пляс ветра. цветовые эпитеты тоже расставляют свои акценты: свеча догорает золотистым пламенем, поле названо голубым (в творчестве есенина есть образ — «голубая русь»), «злак овсяный» окрашен цветом зари, только «железный гость» чёрен. но будущее за ним: всё привычное и милое, и сам поэт, становятся лишним в новом мире. в последней строфе мотив смерти усиливается — почти дословно повторяются слова второй строфы: скоро, скоро часы деревянные прохрипят мой двенадцатый час! но это утверждение звучит гораздо увереннее — теперь это уже восклицательное предложение, оно звучит как приговор. поэт знает, что в новом мире ему не жить и не петь. стихотворение посвящено другу есенина, анато­лию борисовичу мариенгофу — поэту, одному из основателей и теоретиков имажинизма.