Сочинение-рассуждение на тему "москва уже на пути к тому чтобы сделаться первым городом мира" !

там, где недавно, ещё на моей памяти, были болота, теперь — асфальтированные улицы, прямые, широкие.исчезают нестройные ряды устарелых домишек, на их месте растут новые, огромные дворцы. один за другим поднимаются первоклассные заводы. недавние гнилые окраины уже слились с центром и почти не уступают ему по благоустройству, а ближние деревни становятся участками столицы. в них входят стадионы — эти московские колизеи, где десятки и сотни тысяч здоровой молодежи развивают свои силы, подготовляют себя к геройским подвигам и во льдах арктики, и в мёртвой пустыне кара-кумов, и на «крыше мира», и в ледниках кавказа.

но чтобы создать новую москву на месте старой, почти тысячу лет строившейся кусочками, где какой удобен для строителя, нужны особые, невиданные доселе силы.

в одной из своих заметок гиляровский признавался — вроде бы с бравадой, но и не без горечи: «у бродяги мемуаров нет — есть клочок жизни. клочок там, клочок тут — связи не ищи… бродяжническую жизнь моей юности я сменил на обязанности летучего корреспондента и вездесущего столичного репортера. днем завтракаешь в „эрмитаже“, ночью, добывая материал, бродишь по притонам хитрова рынка. сегодня, по поручению редакции, на генерал-губернаторском рауте пьешь шампанское, а завтра — едешь осматривать задонские зимовники, занесенные снегом табуны,  — и вот — дымится джулун.

над костром в котелке кипит баранье сало… ковш кипящего сала — единственное средство, чтобы не замерзнуть в снежном буране, или, по-донскому, шургане… антон рубинштейн дирижирует в большом театре на сотом представлении «демона», присутствует вся москва в бриллиантах и фраках,  — я описываю обстановку этого торжественного спектакля; а через неделю уже кавказ, знакомые места, чертова лестница, заоблачный аул безенги, а еще выше, под снежной шапкой коштантау, на стремнинах ледяного поля бродят сторожкие туры. а через месяц питер — встречи в редакциях и на невском… то столкнешься с далматовым, то забредешь на николаевскую, 65, к николаю семеновичу лескову, то в погребке на караванной смотришь, как поэт иванов-классик мрачно чокается с златокудрым, жизнерадостным аполлоном коринфским, и слушаешь, как восторженный и бледный костя фофанов, закрыв глаза, декламирует свои чудесные стихи, то у глеба успенского на пятом этаже в его квартирке на васильевском острове, в кругу старых народников рассказываешь эпизоды из своей бродяжной жизни бурлацкой… а там опять курьерский поезд, опять мечешься по москве, чтобы наверстать прошедшую прогульную неделю».

гиляровскому неоднократно предлагали написать свой мемуарный труд. на что он отвечал стихами:

Герой не мог побороть чувство любви, охватывающАЯ его