Тема 3: Образ Дуни: неблагодарная дочь или жертва обстоятельств? (по повести А.С. Пушкина «Станционный смотритель»). 1. Вступление: Кто такая Дуня? Какой она была до побега? Как она относилась к отцу?

2. Основная часть.

a. Похищение или побег? Какова роль самой Дуни в ее исчезновении?

b. Жизнь Дуни в Петербурге. Была ли она счастлива?

1

c. Почему Дуня прекратила общение с отцом? Могла ли она возобновить это общение вопреки воле мужа? Обстоятельства единственной встречи Дуни с отцом в Петербурге.

d. Приезд Дуни на могилу отца. Можем ли мы говорить о ее раскаянии?

3. Заключение. Можем ли мы обвинить Дуню в том, что судьба ее отца сложилась так трагично? Докажите свое мнение. В чем ее вина, а в чем беда?

​

Есть такое чувство – страх. усиленно бьётся сердце, выступает пот на лице. каждый из нас время от времени испытывает это ощущение: боязнь высоты или опасение за здоровье близкого человека. в рассказе антона павловича чехова «размазня» чётко передано это ощущение. «оба глаза наполнились слезами. на длинном хорошеньком носике выступил пот. бедная девочка». именно так описывает страх чехов. он передаёт нам переживания гувернантки юлии васильевны. это боязнь почти нищего человека остаться без средств к существованию. юлия васильевна – «девочка» - как выразился антон павлович. она слишком молода, она ещё не понимает, что в жизни необходимо всегда стоять на своём, зубами цепляться за любую возможность удержаться на плаву. она боится спорить, отстаивать свою точку зрения. она всего лишь молодая и робкая девушка.я думаю, что всё-таки антон павлович слишком жесток в своём рассказе. разве можно доводить до слёз юное, совсем не приспособленное к этому жестокому миру, хрупкое существо. мне кажется, что это всё равно, что ударить героиню. но, несмотря на это, я полностью на стороне чехова. девушка виновата сама, и название рассказа «размазня» отлично передаёт идею текста: «ну разве можно быть такой кислятиной? разве можно быть такой размазнёй? » хотя это были и риторические вопросы, автор пишет: «она кисло улыбнулась, и я прочёл на её лице: «можно! »