Дайте характеристику 2 и 3 периоду революции Причины распада якобинкского блока
значение революции
​

Как известно, св. георгий принял мученический венец в 303 г. н.э. и уже на одной из сорока керамических икон, найденных в македонии и датируемых iv–vi вв., мы видим его именно змееборцем. то есть змей с раннехристианских времен иконографически является олицетворением инфернальных сил. что и понятно, ибо еще для библейских писателей змей – символ коварства, свирепости, зла; самого князя тьмы они называют так же, только с определением «древний». наиболее ранние изображения всадника из интересующего нас сюжета встречаются на родине георгия – в каппадокии, с x–xi вв. образ дракона, судя по сохранившемуся наследию, в православном искусстве впервые появляется на страницах греческой псалтыри лобкова (ix безымянный автор миниатюр истолковывал поражение гада крещением христовым: «стерл еси главы змиев в воде: ты сокрушил еси главу змиеву» (пс. 73: 13–14). из греческого мифа об аргонавтах известно, что медея после убийства собственных детей улетала на колеснице, запряженной двумя крылатыми драконами. в свою очередь деметра дарила триптолему колесницу с такой же . морское чудовище, охранявшее андромеду, иногда тоже представлено крылатой рептилией. однако на вазах, монетах, рельефах, настенных росписях чаще всего мы находили ладона, пифона, фиванского дракона, принадлежавшего марсу, и др. только в виде обычных больших гадюк. их лобковский «потомок» отличается от гадюки лишь наличием неких ассоциативных, зачаточных крылышек. но на одной египетской фреске солнечный змей написан с развитыми крылами и даже с четырьмя лапами, которые, правда, пластически никак не связаны с крыльями. ветхозаветный сородич его – летучий змей – упоминается пророком исаией в череде эсхатологических «персонажей» (ис. 34: 15). христианским художникам понадобилось еще не одно столетие, чтобы «вырастить» крылья дракону и тем более увязать их с лапами. свое хрестоматийное обличье он приобретет лишь к началу 2-го тысячелетия. и здесь удивляешься, прежде всего, одному никем не замеченному обстоятельству: каким образом на крыльях представителя ада оказалась инакопь? ведь ее наносили лишь на те детали, которые указывали на их божественную обусловленность (клав, ризы богомладенца и вседержителя, обложка евангелия и для чего нужны крылья существу, не имеющему хребта (во всяком случае, на иконах оно выглядит беспозвоночным, как червь)? понятно же, что оно в таком виде летать не может. тут смысл кроется, конечно, в символике. и все-таки неотвязно возникает вопрос: почему иконники не изображали змея-дракона с позвоночником (что-то наподобие крылатого динозавра, например, каким его часто гравировали на западе, особенно в xvii веке)? были, думается, причины у них писать так, а не иначе. поскольку икона «чудо георгия о змие» показывает нам, прежде всего, битву между добром и злом, то логично данные два противоборствующие образа аналитически сопоставить друг с другом. и мы увидим: святость великомученика просвечивает сквозь лик, чем и открывается в человеке образ божий. именно такой лик – носитель небесной красоты, т.е. совершенный – древние греки означали термином eidos. но антагонистичной противоположностью ему всегда будет личина; понятие о ней о. павел флоренский связывает изначально со словом «маска», – то, «чем отмечается нечто подобное лицу, похожее на лицо и принимаемое за таковое, но пустое внутри как в смысле вещественности, так и в смысле субстанциональности».[1] следует обратить внимание на эту «пустоту внутри». в языке большинство слов, связанных со словом «пустой», имеют негативное значение: «пустомеля», «пустозвон», «пустовора» (каша из ячменной муки, т.е. «пустая»), «пустельга» (кроме птицы, так называют пустого человека, а еще – глупость и пустую болтовню; «пустольга» – «пустая голова»), «пустодомство» (бессодержательность, отсутствие того, что необходимо), «пустосвят», «пустоцвет» и т.д. этимологически «пустой» связанно с paust – «дикий» и родственно греческому pauo – «прекращаю»