– Не слышно, Катерина Петровна, Настя пишет чего или нет? Катерина Петровна молчала, сидя на диване – сгорбленная, маленькая, – и все перебирала какие-то бумажки в рыжем кожаном ридикюле. Тихон долго сморкался, топтался у порога.
– Ну что ж, – говорил он, не дождавшись ответа. – Я пойду, Катерина Петровна.
– Иди, Тиша, – шептала Катерина Петровна. – Иди, бог с тобой!
Он выходил, осторожно прикрыв дверь, а Катерина Петровна начинала тихонько плакать. Ветер свистел за окнами в голых ветвях, сбивал последние листья. Керосиновый ночник вздрагивал на столе. Он был, казалось, единственным живым существом в покинутом доме, – без этого слабого огня Катерина Петровна и не знала бы, как дожить до утра.

расположи в порядке поледовательности:
Уход Тиши
Вопрос Тихона
ответ Катерины на вопрос о Насте
Старушка – осень

Обыкновенно ставят рядом имена Данте, Петрарки и Боккаччо, как родоначальников итальянской национальной литературы, и было время, когда на Петрарку смотрели исключительно, как на автора канцон, в коих он более двадцати лет подряд воспевал одну и ту же женщину, Лауру, бывшую замужем за неким Гуго де Садом, как на писателя, создавшего целое литературное направление «петраркистов», как Боккаччо, написавший сборник новелл, озаглавленный им «Декамерон», вызвал целый ряд «новеллистов», подражавших его «Декамерону». В этом смысле Петрарка и Боккаччо, действительно, как деятели итальянской литературы, могут быть поставлены рядом с Данте, но в деятельности обоих писателей XIV века есть еще одна сторона, благодаря коей они имеют более широкое в культурном отношении значение, нежели просто литературные деятели и основатели школ и направлений в словесности, и притом значение общеевропейское, и эта-то сторона их деятельности, выдвигавшаяся на первый план при их жизни и в ближайшем потомстве, впоследствии на долгое время почти совсем позабытая, чтобы быть вполне оцененной только во второй половине XIX в., заставляет нас их совершенно отделить от Данте

Объяснение: