Напишіть твір-мініатюру на тему «Образи Вітьки та Федька (за повістю В. Чемериса «Вітька+Галя, або Повість про перше кохання»)».

делай сам ленивая жопа

Яуслышал, как мама сказала кому-то в коридоре: – … тайное всегда становится явным. и когда она вошла в комнату, я спросил: – что это значит, мама: "тайное становится явным"? – а это значит, что если кто поступает нечестно, все  равно про него это узнают, и будет ему стыдно, и  он понесет наказание, – сказала мама. – ложись-ка спать! я почистил зубы, лег спать, но не спал, а все время думал: как же так получается, что тайное становится явным? и я долго не спал, а когда проснулся, было утро, папа был уже на работе, и мы с мамой были одни. я опять почистил зубы и стал завтракать. сначала я съел яйцо. это еще терпимо, потому что я выел один желток, а белок раскромсал со скорлупой так, чтобы его не было видно. но потом мама принесла целую тарелку манной каши. – ешь! – сказала мама. – безо всяких разговоров! я сказал: – видеть не могу манную кашу! но мама закричала: – посмотри, на кого ты стал похож! вылитый кощей! ешь. ты должен поправиться. я сказал: – я ею тогда мама села со мной рядом, обняла меня за плечи и ласково спросила: – хочешь, пойдем с тобой в кремль? ну еще бы… я не знаю ничего красивее кремля. я там был в грановитой палате и в оружейной, стоял возле царь-пушки и знаю, где сидел иван грозный. и еще там много интересного. поэтому я быстро ответил маме: – конечно, хочу в кремль! даже ! тогда мама улыбнулась: – ну вот, съешь всю кашу, и пойдем. а я пока посуду вымою. только помни – ты должен съесть все до дна! и мама ушла на кухню. а я остался с кашей наедине. я пошлепал ее ложкой. потом посолил. попробовал – ну, невозможно есть! тогда я подумал, что, может быть, сахару не хватает? посыпал песку, попробовал… еще хуже стало. я не люблю кашу, я же говорю. а она к тому же была густая. если бы она была жидкая, тогда другое дело, я бы зажмурился и выпил ее. тут я взял и долил в кашу кипятку. все равно было скользко, липко и противно. главное, когда я глотаю, у меня горло само сжимается и выталкивает эту кашу обратно. ужасно обидно! ведь в кремль-то хочется! и тут я вспомнил, что у нас есть хрен. с хреном, кажется, почти все можно съесть! я взял и вылил в кашу всю баночку, а когда немножко попробовал, у меня сразу глаза на лоб полезли и остановилось дыхание, и я, наверно, потерял сознание, потому что взял тарелку, быстро подбежал к окну и выплеснул кашу на улицу. потом сразу вернулся и сел за стол.в это время вошла мама. она посмотрела на тарелку и обрадовалась: – ну что за дениска, что за парень-молодец! съел всю кашу до дна! ну, вставай, одевайся, рабочий народ, идем на прогулку в кремль! – и она меня поцеловала. в эту же минуту дверь открылась, и в комнату вошел милиционер. он сказал: – ! – и подошел к окну, и поглядел вниз. – а еще интеллигентный человек. – что вам нужно? – строго спросила мама. – как не стыдно! – милиционер даже стал по стойке "смирно". – государство предоставляет вам новое жилье, со всеми удобствами и, между прочим, с  мусоропроводом, а вы выливаете разную гадость за  окно! – не клевещите. ничего я не выливаю! – ах не выливаете? ! – язвительно рассмеялся милиционер. и, открыв дверь в коридор, крикнул: – пострадавший! и к нам вошел какой-то дяденька. – что вам нужно? – строго спросила мама. я как на него взглянул, так сразу понял, что в кремль я не пойду. на голове у этого дяденьки была шляпа. а на шляпе наша каша. она лежала почти в середине шляпы, в ямочке, и немножко по краям, где лента, и немножко за воротником, и на плечах, и на левой брючине. он как вошел, сразу стал заикаться: – главное, я иду фотографироваться… и вдруг такая … каша… мм… манная… горячая, между прочим, сквозь шляпу и то… жжет… как же я пошлю свое… фф… фото, когда я весь в каше? ! тут мама посмотрела на меня, и глаза у нее стали зеленые, как крыжовник, а уж это верная примета, что мама  ужасно рассердилась. – извините, , – сказала она тихо, – разрешите, я вас почищу, пройдите сюда! и они все трое вышли в коридор. а когда мама вернулась, мне даже страшно было на нее взглянуть. но я себя пересилил, подошел к ней и сказал: – да, мама, ты вчера сказала правильно. тайное всегда становится явным! мама посмотрела мне в глаза. она смотрела долго-долго и потом спросила: – ты это запомнил на всю жизнь? и я ответил: — да ,