Тема и идея произведения "Алхимик"

"вы привыкли видеть рыцарей сквозь цветцые стекла их замков, сквозь туман старины и поэзии. теперь я отворю вам дверь в их жилища, я покажу их вблизи и по правде". звон колоколов с олая великого звал прихожан к вечерней проповеди, а еще в ревеле все шумело, будто в праздничный полдень. окна блистали огнями, улицы кипели народом, колесницы и всадники не разъезжались. в это время рыцарь бернгард фон буртнек спокойно сидел под окном в ревельском доме своем, за кружкою пива, рассуждая о завтрашнем турнире и любуясь сквозь цветное окно на толпу народа, которая притекала и утекала по улице, только именем широкой. судя по бороде, по собственному его выражению, с серебряною насечкой, то есть с сединою, буртнек был человек лет пятидесяти, высокого и когда-то статного роста. черты его открытого лица показывали вместе и доброту и страсти, не знавшие ни узды, ни шпоры, природное воображение и приобретенное невежество. зала, в которой сидел он, обшита была дубовыми досками, на коих время и червяки вывели предивные узоры. по углам, со всех панелей развевались фестонами кружева арахны. печка, подобие рыцарского замка, смиренно стояла в углу, на двенадцати ножках своих. налево дверь, завешенная ковром, вела на женскую половину через трех-ступениый порог. на правой стене, в замену фамильных портретов, висел огромный родословный лист, на котором родоначальник буртнеков, простертый на эемле, любовался исходящим из своего лона деревом с разноцветными яблоками. верхнее яблоко, украшенное именем бернгарда буртнека, остального представителя своей фамилии, до-родностию своею, в отношении к прочим, величалось как месяц перед . подле него, в левую сторону вниз, спускался коропованный кружок с именем минны бесцветность будущего скрывала остальное, а гербы и арабески, наподобие тех, коими блестят наши вяземские пряники, окружали дерево поколений. - нагулялся ли ты, любезный доктор? - спросил буртпек входящего в комнату любчанина лопциуса, который приехал на север попытать счастья в россии и остался в ревеле, отчасти напуганный рассказами о жестокости московцев, отчасти задержанный городскою думою, которая не любила пропускать на враждебную русь ни лекарей, ни просветителей. надо примолвить, что он своим плавким нравом и забавным умом сделался необходимым человеком в доме буртнека. никто лучше его не разнимал индейки за обедом, никто лучше не откупоривал бутылки рейнвейна, и барон только от одного лонциуса слушал правду не взбесившись. забавлял он, представляя на тени пальцами разные штучки и делая зайца из платка. старой тетушке щупал пульс и хвалил старину, а племянницу заставлял краснеть ог удовольствия, подшучивая насчет кого-то милого. - нагулялся ли ты? - повторил барон, отирая с усов своих пену. - не пользою нагулялся, барон, - отвечал весельчак доктор, выгружая из карманов своих, будто из теплиц, разнородные растения. - вот целые пучки лекарственных кореньев, собранных мною, и где бы вы на вышегородских эту полынь, например, целительную в виде желудочных настоек, сорвал я в трещине главной башни; эту ромашку выдернул из затравки одного ржавого орудия, и я, конечно бы, собрал на стене гораздо более трав, если бы комендантские коровы не сделали там прежде меня ботанических исследований. - ну, каковы же тебе кажутся наши неприступные, грозные бойницы? - ваши грязные бойницы, барон, мне кажутся неприступными для самого гарнизона, потому что все всходы обрушены, а грозны они только издали; половина пушек отдыхает на земле, на валах цветет салат, а в башнях я, право, больше видел запасенного картофелю, нежели картечей. - да, это сказать - так стыд, а утаить - так грех! хорошо еще, что такая оплошность со стороны моря. ведь сколько раз говорил я гермейстеру, чтобы поставить все пушки на дыбы и не давать растаскивать ядер на поварни. - славно сказано, барон; еще лучше, когда б это исполнилось. тогда перестали бы ревельцы потчевать приятелей, как их потчуют , калеными ядрами в виде пирожков. не далее как вчерась я насилу залил моего желудка, вспыхнувшего от подобного брандскугеля. - и заливал, конечно, не водою, доктор? - без сомнения, мальвазиею, господин барон. неужели вы не знаете, что многие вещества от воды разгораются еще сильнее? а ваш дикий перец, конечно, стоит греческого огня.