Какие фольклорные традиции отражены в образе Василия теркина?​

Не знаю...

Объяснение:

Не знаю....

В нугле поисчи

Образ Теркина близок фольклорным героям – богатырям из былин и народным героям из бытовой солдатской сказки. В этом отношении характерна глава "Поединок", построенная на перекличках с былинным эпосом. В этой главе Теркин вступает в единоборство с сильным, физически превосходящим его противником. С одной стороны, автор укрупняет этот эпизод:

Как на древнем поле боя,

Грудь на грудь, что щит на щит, –

Вместо тысяч бьются двое,

Словно схватка все решит.

Масштабности такого взгляда на событие соответствует и финальное авторское обобщение – строки, которые стали рефреном книги:

Страшный бой идет, кровавый,

Смертный бой не ради славы,

Ради жизни на земле.

Однако былинная торжественность, масштабность события (убеждающие сотни лет назад читателей былин, но уже невозможные в ХХ веке) как бы заземляются автором, который не без иронии "поправляет" масштаб, возвращает описываемому человеческое измерение, не отменяя полностью торжественности и масштабности ситуации. Это вообще свойственно Твардовскому: он пишет на стыка пафоса и иронии, былинного размаха и трезвой реальности. Твардовский либо избегает открытой героизации и слишком торжественного пафоса, либо с легкой иронией нейтрализует их:

Бьется насмерть парень бравый,

Так что дым стоит горой,

Словно вся страна-держава

Видит Теркина:

– Герой!

Что страна! Хотя бы рота

Видеть издали могла,

Какова его работа

И какие тут дела.

В то же время Теркин в книге не только былинный, общенациональный тип, но и личность. Фольклорные герои в былинах, как мы знаем, остаются одними и теми же от начала до конца повествования. Образ Теркина дан в эволюции: чем ближе к концу произведения, тем больше печальных раздумий появляется в поэме. В первых главах герой – балагур, веселый, но не беспечный, не теряющийся ни в каких обстоятельствах, и это было очень важно в тяжелые дни войны. В финале главы "На Днепре" Теркин молча курит в стороне от радующихся товарищей, и последние строки главы показывают его с неожиданной стороны:

– Что ж ты, брат, Василий Теркин,

Плачешь вроде?..

– Виноват...

1. Михаил Юрьевич Лермонтов. 2. Ашик-Кериб. 3. Сказка. 4. О любви несчастного в начале сказки Ашика. 5. Магуль-Мегери, за настоящую любовь. 6. Необычным исцелением зрения матери Ашика. Хорошим концом.