СОР!!!!!!!!!30 баллов даю

кто напишет какуюто чушь-сразу жалоба!​

ответ: календарь робинзона. – робинзон устраивает своё жильё – вскоре после того, как я поселился на острове, мне вдруг пришло в голову, что я потеряю счёт времени и даже перестану отличать воскресенья от будней, если не заведу календаря. календарь я устроил так: обтесал топором большое бревно и вбил его в песок на берегу, на том самом месте, куда меня выбросило бурей, и прибил к этому столбу перекладину, на которой вырезал крупными буквами такие слова:

здесь я впервые ступил на этот остров 30 сентября 1659 года.

с тех пор я каждый день делал на своём столбе зарубку в виде короткой чёрточки. через шесть чёрточек я делал одну длиннее – это означало воскресенье; зарубки же, обозначающие первое число каждого месяца, я делал ещё длиннее. таким образом я вёл мой календарь, отмечая дни, недели, месяцы и годы.

перечисляя вещи, перевезённые мною с корабля, как уже было сказано, в одиннадцать приёмов, я не упомянул о многих мелочах, хотя и не особенно ценных, но сослуживших мне тем не менее большую службу. так, например, в каютах капитана и его я нашёл чернила, перья и бумагу, три или четыре компаса, некоторые астрономические приборы, подзорные трубы, карты и корабельный журнал. всё это я сложил в один из сундуков на всякий случай, не зная даже, понадобится ли мне что-нибудь из этих вещей. затем мне попалось несколько книг на португальском языке. я подобрал и их. были у нас на корабле две кошки и собака. кошек я перевёз на берег на плоту; собака же ещё во время моей первой поездки сама спрыгнула в воду и поплыла за мной. много лет она была мне надёжным , служила мне верой и правдой. она почти заменяла мне человеческое общество, только не могла говорить. о, как бы дорого я дал, чтобы она заговорила! чернила, перья и бумагу я старался всячески беречь. пока у меня были чернила, я подробно записывал всё, что случалось со мной; когда же они иссякли, пришлось прекратить записи, так как я не умел делать чернила и не мог придумать, чем их заменить. вообще, хотя у меня был такой обширный склад всевозможных вещей, мне, кроме чернил, недоставало ещё многого: у меня не было ни лопаты, ни заступа, ни кирки – ни одного инструмента для земляных работ. не было ни иголок, ни ниток. моё бельё пришло в полную негодность, но вскоре я научился обходиться совсем без белья, не испытывая большого лишения. так как мне не хватало нужных инструментов, всякая работа шла у меня медленно и давалась с большим трудом. над тем частоколом, которым я обвёл моё жилище, я работал чуть не целый год. нарубить в лесу толстые жерди, вытесать из них колья, перетащить эти колья к палатке – на всё это нужно было много времени. колья были тяжёлые, так что я мог поднять не более одного зараз, и порою у меня уходило два дня лишь на то, чтобы вытесать кол и принести его домой, а третий день – чтобы вбить его в землю. вбивая колья в землю, я употреблял сначала тяжёлую дубину, но потом я вспомнил, что у меня есть железные ломы, которые я привёз с корабля. я стал работать ломом, хотя не скажу, чтобы это сильно облегчило мой труд. вообще вбивание кольев было для меня одной из самых утомительных и неприятных работ. но мне ли было этим смущаться? ведь всё равно я не знал, куда мне девать моё время, и другого дела у меня не было, кроме скитаний по острову в поисках пищи; этим делом я занимался аккуратно изо дня в день. порою на меня нападало отчаяние, я испытывал смертельную тоску, чтобы побороть эти горькие чувства, я взял перо и попытался доказать себе самому, что в моём бедственном положении есть всё же немало хорошего. я разделил страницу пополам и написал слева «худо», а справа «хорошо», и вот что у меня получилось:

худо – хорошо.

я заброшен на унылый, необитаемый остров, и у меня нет никакой надежды спастись. – но я остался в живых, хотя мог бы утонуть, как все мои спутники. я удалён от всего человечества; я пустынник, изгнанный навсегда из мира людей. – но я не умер с голоду и не погиб в этой пустыне. у меня мало одежды, и скоро мне нечем будет прикрыть наготу. – но климат здесь жаркий, и можно обойтись без одежды. я не могу защитить себя, если на меня нападут злые люди или дикие звери. – но здесь нет ни людей, ни зверей. и я могу считать себя счастливым, что меня не выбросило на берег африки, где столько свирепых хищников. мне не с кем перемолвиться словом, некому ободрить и утешить меня. – но я успел запастись всем необходимым для жизни и обеспечить себе пропитание до конца своих дней.   эти размышления оказали мне большую поддержку. я увидел, что мне не следует унывать и отчаиваться, так как в самых тяжёлых горестях можно и должно найти утешение. я успокоился и стал гораздо бодрее. до той поры я только и думал, как бы мне покинуть этот остров; целыми часами я вглядывался в морскую даль – не покажется ли где-нибудь корабль. теперь же, покончив с пустыми , я стал думать о том, как бы мне получше наладить мою жизнь на острове.