«Чи справді ми маємо у своєму житті створити хоча б один шедевр?» міні-твір

Объяснение:

Чи маємо ми створити хоч один шедевр так авжеш але хто сказав що ми його ще не створили наше життя це шедевр потрібно всамодосконалюватися и не треба говорити що ти не метець який пише картини чи письменник який пише книжки самодосконалюйся вчись і ты станеш людиною яка тільки поглядом робить шедеври...)

ответ: Экранизация удивительно аккуратно следует букве и духу пушкинского текста (пришлось перечитать повесть, чтоб оценить — к стыду своему, я в большей степени помнил оперу, хоть никогда её и не смотрел). Герман в сущности, полубезумен с самого начала — это , единственное значимое отличие от повести. Если у Пушкина он просто предельно фрустрированный социопат (да-да, в нестрогом смысле — я понимаю, что это психиатрический оксюморон), и его одержимость игрой связана только с крайней алчностью, то у Протазанова он явно одержим связанной с картами болезненной манией, которую лишь до поры может сдерживать рациональными доводами. Он постоянно как бы не здесь, вперяется взглядом в пустоту, на других же персонажей не смотрит, находится как-то в стороне от них и даже в кадре неизменно оказывается с краю, никогда почти не попадая в центр композиции. В немом фильме, конечно, эта сюжетная линия должна была неизбежно оказаться урезанной, однако, думается, неслучайно, что Герман почти и не соблазняет Лизу — он лишь приходит и приходит к дому старухи, будто околдованный. Интересен и контраст почти бытовых манер призрака графини и романтической мрачности Германа.

Говоря о графине, надо отметить особо и сцены-флэшбэки (насколько я понимаю, введённое Протазановым новшество), относящиеся к анекдоту о трёх картах. Пушкин даёт тут мало материала, однако в фильме сцена вышла яркой, а образ юной графини — довольно развязной и одновременно нарочито жеманной девушки, — интересным и запоминающимся. Вообще эти сцены, несколько условные, напоминающие пантомиму в большей степени, чем вообще напоминает её всякий немой фильм, интересно решены.

Иван Мозжухин играет Германа точно по тексту — «профиль Наполеона, а душа Мефистофеля»; напряжённое, окаменевшее лицо с сумрачным (что подчёркивается глубокими тёмными тенями вокруг глаз) взглядом оживляется только в финале, когда исступлённая одержимость уступает место буйному уже помешательству.

«Пиковая дама» — прекрасная экранизация и талантливо поставленный фильм с замечательными актёрами.

Объяснение: