Зачем три толстяка внушали Тутти что у него железное сердце?

Туб создал куклу развиваться внешне как живая девочка, и отказался делать наследнику Тутти железное сердце вместо человеческого (железное сердце требовалось Толстякам для того, чтобы мальчик вырос жестоким и безжалостным) .

Объяснение:

ответ:Туб создал куклу развиваться внешне как живая девочка, и отказался делать наследнику Тутти железное сердце вместо человеческого железное сердце требовалось Толстякам для того, чтобы мальчик вырос жестоким и безжалостным .

Так, что сердце у него было обычное.

Это толстяки внушали Тутти, что сердце у него железное.

    в начале повести мы видим шарика – бездомного, вечно голодного и холодного пса, бродящего по подворотням в поисках пищи. его глазами читатель представляет не парадную, а серую, промозглую, неуютную москву двадцатых годов. мы проникаемся искренним сочувствием к бедняге, никогда не знавшему ласки и тепла.  

    исповедь шарика печальна: «не били вас сапогом? били. кирпичом по рёбрам получали? кушано достаточно. всё испытал, с судьбою своей мирюсь и если плачу сейчас, то только от боли и от голода, потому что дух мой ещё не угас». это было умное, благородное, доброжелательное, безобидное животное. шарик по-собачьи жалел секретаршу, оказавшуюся на морозе в тонких чулках, зная о её «копеечной» жизни. он любил и уважал профессора преображенского не только за тёплое, уютное жильё и вкусную пищу. пёс наблюдал, как выглядит филипп филиппович, как работает, как к нему относятся другие люди. понимал, что это состоятельный господин, уважаемая личность. кроме того, он добрый.  

    казалось бы, в процессе очеловечевания шарик должен стать человечней, но на самом деле получилось обратное. в шарикове изначально проявлялась неспособность сочувствовать чужой беде и чувство за добро, а самое низменное и пошлое, что запечатлелось в его памяти и досталось по наследству от алкоголика клима чугункина.  

    неслучайно автор включает в повествование краткую характеристику этого персонажа. в дневнике борменталя читаем: «клим григорьевич чугункин, 25 лет, холост. беспартийный, сочувствующий. судился три раза и оправдан: в первый раз недостатку улик, второй раз происхождение спасло, в третий раз – условно каторга на 15 лет. кражи. профессия – игра на по трактирам».  

    речь шарикова после операции пестрит вульгарными выражениями («в очередь, сукины дети, в очередь», «подлец»). внешне он так же неприятен: «человек маленького роста и небритой наружности… с мутноватыми глазками», «на шее у него был повязан ядовито-небесного цвета галстук с фальшивой рубиновой булавкой».  

    все попытки привить шарикову хотя бы первичные навыки культурного поведения и общения отрицательный результат. зато влияние домкома швондера, который не отягощает «нового человека» никакими культурными программами, кроме революционной – кто был ничем, тот станет всем, - эффективно. это его словами говорит шариков: «где уж! мы в университетах не обучались, в квартирах по пятнадцать комнат с ваннами не жили. только теперь пора бы это оставить… каждый имеет своё право».  

    шариков понял, что он «труженик», потому что не непман и не профессор, живущий в семи комнатах и имеющий сорок пар штанов. «труженик», потому что у него нет собственности. он быстро научился требовать, не испытывая никакого стыда и смущения перед преображенским.  

    шариков почуял, что на профессора можно давить, заявлять право на имя, на документы, жилплощадь. а на каком основании? на основании новой идеологии, провозгласившей главенство пролетариата, – в большей степени людей недалёких, не знающих, что делать с полученной властью. шариков – гиперболизированное, изуродованное отражение «трудового элемента».  

    парадоксально выглядит ситуация, когда шариков гордо отстаивал своё гражданское право иметь имя и документы, а мгновение спустя, устроив в квартире потоп из-за кошки, испугался, как жалкое животное.  

    швондер борется за душу шарикова, прививая ему нахрапистость, высокомерие к культуре: «хочу мять цветы – и буду, хочу мочиться мимо унитаза – моё право, хочу сделать политическую карьеру в государстве швондеров – потесню кого-нибудь и сделаю». вот плоды революционного «окультуривания» масс. булгаков солидарен с борменталем: «вот, доктор, что получается, когда исследователь, вместо того, чтобы идти параллельно с природой, форсирует вопрос и поднимает завесу: на, получай шарикова и ешь его с кашей».  

    в шарикове с каждым днём растёт фантастическая наглость. он неуважительно обращался с профессором, фамильярно называл его «папашей». для него не существовало такого понятия, как чувство собственного достоинства. этот человек считал, что профессор обязан его обеспечивать. в конце концов, шариков стал опасен для жизни. преображенский решает исправить свою ошибку: шариков снова становится добрым, безобидным псом шариком. его монологом заканчивается произведение: «прописался я здесь…».  

    шарик-рассказчик, безусловно, стоит на более низкой ступени, чем профессор преображенский и борменталь, но его уровень развития гораздо выше швондера и шарикова. такое промежуточное положение шарика-собаки в произведении подчёркивает драматическое положение человека, стоящего перед выбором – либо следовать законам естественной социальной и духовной эволюции, либо пойти по пути нравственной деградации. шариков, возможно, не имел такого выбора. он – человек «искусственный», имеющий наследственность собаки и пролетария. но такой выбор был у всего общества, и только от человека зависело, какой путь он изберёт.