А. В. Маас "Сказка о черноокой принцессе" тему и идею

вот

Объяснение:

Какой у нас был пионервожатый! Бывший моряк! Студент педагогического института! Во время каникул решил поработать в пионерском лагере. Девчонки ловили каждую фразу и потом подробно обсуждали. Малыши так и липли к Яше. Мальчишки, даже самые старшие, перенимали у него всё: походку, манеру говорить и встряхивать головой, откидывая волосы. Ходил он в тельняшке и светлых спортивных брюках и в этой одежде казался нам, старшим девочкам, необыкновенно стройным и красивым.

Речка наша, , в том месте, где мы купались, была узкая и мелкая — в самом глубоком месте по шейку. Но мы нашу речку любили, потому что отдыхали рядом с ней не первый год и привыкли к нашему пляжу, к песчаному мыску, окружённому густым кустарником, плакучей иве, по толстому стволу которой можно было ходить, как по мостику; к крошечным серебристым малькам, пасущимся в прозрачной прибрежной воде.

 

Конечно, Яша был пловец не чета нам, он привык в море плавать, ему наша речка должна была казаться жалким ручейком. Он мог бы нам откровенно сказать, что ему скучно плавать в нашей речушке,— ему мы бы это Но он ни разу ничего плохого про нашу речку не сказал. А плавал он здорово, только ему развернуться было негде.

По вечерам Яша иногда пел, а пионервожатая Люба подыгрывала ему на аккордеоне.

Яша со всеми был одинаково весел и доброжелателен. Но нам этого казалось мало. Мы искали проявлений хоть крошечного внимания к каждой из нас в отдельности. Если какая-нибудь девочка говорила:

— Ох, мне от Яши сегодня влетело!

Или:

— Яша меня волейбольную площадку подмести,— то этой девочке начинали завидовать, потому что Яша именно её отметил особым вниманием.

Мальчишки дразнили нас, что мы все в Яшу , но этого не было! Этот во в женских палатах обсуждался, и мы пришли к единодушному решению: мы в Яшу не влюблены, а уважаем его как человека.

 

Конечно, не обошлось без исключений: из двенадцатой палаты дошла до того, что осколком стекла выцарапала на руке «Яша»вообще была ненормальная. Это она сама по называть её не , потому что, видите ли, папа с мамой её так называют так , нам это было безразлично. Но она и во всём остальном была не такая, как все. Она всего боялась. Грозы боялась — в двенадцать-то лет! Визжала при виде червяка или лягушки. Даже воды она боялась, хотя ей очень нравилось ходить на речку. Она забиралась в воду по щиколотку, садилась на корточки и потихоньку обрызгивала себя. На лице у неё при этом отражалось такое блаженство, что поневоле становилось смешно.

Однажды кто-то из подруг незаметно подкрался сзади к  да как толкнёт её в спину. Та шлёпнулась лицом вперёд, наглоталась от неожиданности взбаламученной воды, выскочила на берег и долго кашляла и дрожала всем телом, и в чёрных глазах её был такой испуг, словно в самом деле что-то ужасное случилось. Мы постоянно толкали и топили друг друга — это было самое обычное дело, и поэтому за никто и не подумал заступиться.

 

А сколько было  рыбкой! Лида поймала в речке крошечную рыбешку, пустила в банку и принесла в палату. Поставила банку на тумбочку у своей постели, бросила туда травинки и крошки хлеба и мечтала, как она отвезёт рыбку домой. А её соседки на следующий день прибежали с прогулки пораньше, рыбку выбросили, а в банку посадили лягушку. Когда Лида вошла в палату и увидела, в кого превратилась её рыбка, она завизжала на весь дом, бросилась на кровать вниз лицом, крепко зажмурилась, зажала уши пальцами и пролежала так до самого полдника, даже обедать не ходила. У неё это был такой когда её особенно доводили, она сжималась в комок, зажав уши и зажмурив глаза. Поступок  соседок многие осудили. Очень уж безобидная  душа, никогда не жаловалась, и, если хоть на день её оставляли в покое, она веселела, из чёрных глаз её исчезал страх, и она рассказывала даже какую-нибудь сказку — она их сама умела сочинять.

Наша шестнадцатая палата над Лидой никогда не издевалась, хотя и мы к ней, конечно, всерьёз не относились. Но для  соседок по палате шутки над ней стали чем-то вроде зарядки для ума. Они изощрялись друг перед другом, как могли.

Может, веди себя Лида как-нибудь иначе, умей она хоть немного постоять за себя, девчонки не посмели бы так себя вести. Но она умела только сжиматься в комочек и зажимать глаза и уши.

В родительский день к Лиде приехала мама, старая, мы даже сперва решили, что это не мама, а бабушка. Едва успела она сойти со ступеньки автобуса, как Лида бросилась к ней с криком:

— Мама, возьми меня отсюда!

—  единственная моя! — отвечала мама, прижимая к себе дочь. — Неужели тебе тут не нравится? Ты посмотри, как тут хорошо! Воздух какой, птицы поют, а сколько игр! Ведь это же счастье — жить в таком замечательном лагере! Ты окрепнешь после болезни, поправишься...

Витя – главный герой рассказа - живёт без родителей. огромную роль в его жизни играет, , самый дорогой человек – бабушка. она отругает мальчика за простуженные ноги, поворчит немного, но потом будет всю ночь выхаживать, поить молоком, растирать, укутывать и останется до утра возле кровати любимого внука. в рассказе есть образ цветка, который является "двойником" мальчика. порою, он угасает, гибнет, но всё же к весне вновь возрождается, появляются бледно-зелёные побеги и торопливо тянутся вверх, чтобы однажды раскрыться прекрасным цветком. во фрагменте рассказа, где главного героя не отпускают фотографироваться, автор использует много глаголов. таким образом, астафьев пытается описать психологическое состояние мальчика, передать его мысли, чувства и эмоции читателю. витя хочет пойти и сфотографироваться вместе со всеми. но, в то же время, понимает, что ходить он совсем не может.