В приведённом ниже предложении из прочитанного текста пронумерованы все запятые. Выпишите цифры, обозначающие запятые при вводном слове.

А стоит только одному сказать,(1) что он знаком с чудесным светлячком,(2) который блестит,(3) как бриллиант,(4) то другой,(5) конечно,(6) решит во что бы то ни стало стать его другом,(7) за ним третий,(8) четвёртый и так далее,(9) а зачем – никто не знает так повелось.

Детство в творческом создании писателей XIX века и поэтов Серебряного века

Детство — сквозная тема русской литературы, тема, к которой равнодушным не оставался, пожа­луй, ни один русский писатель или поэт. Как прело­милась эта тема в произведениях, созданных на рубе­же XIX и XX веков?

Вспомним для начала, как развивалась детская тема в русской литературе XIX века.

«Будущее человечества» — так называет детей один из героев Ф. Достоевского. Каким может пред­стать завтра это «будущее человечества», во многом зависит от духовно зрелой любви к детям, основанной на понимании своеобразия их внутреннего мира и на чему-то научиться у них. Об этой ­ности, заставляющей самосовершенствоваться лю­дей, задумывались проницательные психологи, рус­ские писатели.

«Счастливая, счастливая, невозвратимая пора дет­ства! — восклицал Л. Толстой — Как не любить, не ле­леять воспоминания о ней? Воспоминания эти осве­жают, возвышают мою душу и служат для меня ис­точником лучших наслаждений». Дети, замечал Достоевский в «Дневнике писателя», «учат нас мно­гому и... делают лучшими уже одним только нашим соприкосновением с ними, они очеловечивают нашу душу одним только своим появлением между нами». И опять, словно перекликаясь с Достоевским, Тол­стой напоминает не только о временном, но и об иде­альном смысле словосочетания «будущее человечест­ва»: «Во всех веках и у всех людей ребенок представляется образцом невинности, безгрешности, доброты, правды и красоты».

Вспомним пробуждение Николеньки в самом нача­ле повести «Детство». Толстой пристально вглядыва­ется в его внутренний мир, подробно анализирует все чувства мальчика к Карлу Ивановичу. Писатель рас­крывает сложную «диалектику души» ребенка, выде­ляя в теме детства психологический аспект.

Еще одно открытие Толстого — «двойной взгляд»: мы видим мир глазами ребенка, в то же время наблю­даем за детской душой с позиции взрослого человека.

У Н. А. Некрасова заострен социальный аспект темы, его волнует проблема детского труда, отноше­ние общества к ребенку.

СТ. Аксаков создает еще один прекрасный дет­ский образ. Его маленький Сережа Багров — больной ребенок. Но его сердце открыто любви, ему присуще подлинное христианское мироощущение: огромная жалость ко всему страдающему, желание жить в ду­шевном согласии и единении со всем миром.

Совершенно по-иному решает проблему ребенка Достоевский. Он изображает детей страдающих, уни­женных, задумавшихся. Страдания ускоряют взрос­ление. Писателю важен чистый, цельный, «сердеч­ный» взгляд. Для Достоевского принципиально важ­но, что в детстве все происходящее запечатлевается не в событиях, а в переживаниях.

Сохранение детскости во взрослом — это, по Досто­евскому, путь . Движение образа Раскольникова связано с постепенным уничтожением его как теоретика и проявление в его облике детских черт, и внешних, и внутренних.

Идеи Достоевского имеют христианские основа­ния: «Сих есть Царство Божье на земле»; «Если не бу­дете как дети, не войдете в царство».

Тема детства позволяет оценить состояние общест­ва. Литературу XIX века интересует социально-нрав­ственный аспект. Поиск гармонии ведет к миру детст­ва, ибо там цельность, чистота, гармония.

XX век внес свой вклад в развитие темы детства. Обратимся к стихотворению поэта-символиста К. Бальмонта:

...Мне хочется снова быть кротким и нежным,

Быть снова ребенком, хотя бы в другом,

Но только б упиться бездонным, безбрежным

В раю белоснежном, в раю голубом.

Ностальгией по утраченному проникнуто это сти­хотворение, детство выглядит у него раем. Нет ка­ких-то бытовых деталей, поэт сосредоточен на себе, на своих впечатлениях.

И если любил я безумные ласки,

Я к ним остываю на век, навсегда.

Мне нравится вечер, и детские глазки

И тихие сказки, и снова — звезда

Детство наполнено музыкой, цветом. Поэт активно использует звукопись, лексические повороты. Детст­во — это некий мир мечты, противопоставленный миру действительному. Бальмонт — символист, он уходит от реальности в мир мечты. Поэт утверждает, что настоящая свобода, гармония возможны лишь в мире мечты.

Обратимся к Осипу Мандельштаму:

В игольчатых чумных бокалах

Мы пьем наважденье причин.

Касаемся крючьями малых,

Как легкая смерть, величин.

И там, где сцепились бирюльки,

Ребенок молчанье хранит.

Большая Вселенная в люльке

У маленькой вечности спит.

Мандельштам — трудный поэт, для его поэтики ха­рактерно ассоциативное сцепление образов. Мандельштам живет в мире реальном, миру взрослых он про­тивопоставляет мир ребенка. Детское молчание — это своеобразная наивысшая форма постижения истины. То, что открыто ребенку, недоступно взрослому, чей рассудок упивается логикой, анализом.

Поэтический мир XX века живет предощущением катастрофы. В нем отразился кризис сознания, поэты признавали непостижимость мира, невозможность разгадать великую тайну бытия. Детское молчание — воплощение этой тайны, непостижимости.