Дұрыс жазылған үстеуді табыныз
А)жолжөнекей
Б)ала - жаздай
Е)биыл
С)тасыр - тұсыр
Д)Ендігəрі ​10 баллов

Е) Биыл

Биыл- мезгил устеуи

звестно, правда, что будущие соавторы, земляки-одесситы, оказались в москве не позже 1923 года. поэт и журналист илья арнольдович (иехиел-лейб бен арье)  файнзильберг (1897–1937) взял псевдоним ильф еще в одессе, а вот бывший сотрудник одесского уголовного розыска евгений петрович катаев (1903–1942) свой псевдоним – петров – выбрал, вероятно, сменив профессию. с 1926 года он вместе с ильфом работал в газете «гудок», издававшейся центральным комитетом профессионального союза рабочих железнодорожного транспорта .

в «гудке» работал и валентин петрович катаев (1897–1986), брат петрова, друг ильфа, приехавший в москву несколько раньше. он в отличие от брата и друга успел к 1927 году стать знаменитостью: печатал прозу в центральных журналах, пьесу его ставил мхат, собрание сочинений готовило к выпуску одно из крупнейших издательств – «земля и фабрика».

если верить мемуарным свидетельствам, сюжет романа и саму идею соавторства ильфу и петрову предложил катаев. по его плану работать надлежало втроем: ильф с петровым начерно пишут роман, катаев правит готовые главы «рукою мастера», при этом «негры» не остаются безымянными – на обложку выносятся три фамилии. обосновывалось предложение довольно убедительно: катаев популярен, его рукописи у издателей нарасхват, тут бы и зарабатывать как можно больше, сюжетов хватает, но преуспевающему прозаику не хватает времени, чтоб реализовать все планы, а брату и другу поддержка не повредит. и вот не позднее сентября 1927 года ильф с петровым начинают писать «двенадцать стульев». через месяц первая из трех частей романа готова, ее представляют на суд катаева, однако тот неожиданно отказывается от соавторства, заявив, что «рука мастера» не нужна – сами справились. после чего соавторы по-прежнему пишут вдвоем – днем и ночью, азартно, как говорится, запойно, не щадя себя. наконец в январе 1928 года роман завершен, и с января же по июль он публикуется в иллюстрированном ежемесячнике «30 дней».

так ли все происходило, нет ли – трудно сказать. ясно только, что при упомянутых сроках вопрос о месте и времени публикации решался если и не до начала работы, то уж во всяком случае задолго до ее завершения. в самом деле, материалы, составившие январский номер, как водится, были загодя прочитаны руководством журнала, подготовлены к типографскому набору, набраны, сверстаны, сданы на проверку редакторам и корректорам, вновь отправлены в типографию и т.  п. на подобные процедуры – по тогдашней журнальной технологии – тратилось не менее двух-трех недель. и художнику-иллюстратору, кстати, не менее пары недель нужно было. да еще и разрешение цензуры надлежало получить, что тоже времени требует. значит, решение о публикации романа принималось редакцией журнала отнюдь не в январе 1928 года, когда работа над рукописью была завершена, а не позднее октября – ноября 1927 года. переговоры же, надо полагать, велись еще раньше.

с учетом этих обстоятельств понятно, что подаренным сюжетом вклад катаева далеко не исчерпывался. в качестве знаменитости брат петрова и друг ильфа стал, так сказать, гарантом: без катаевского имени соавторы вряд ли получили бы «кредит доверия», ненаписанный или, как минимум, недописанный роман не попал бы заблаговременно в планы столичного журнала, рукопись не принимали бы там по частям. и не печатали бы роман в таком объеме: все же публикация в семи номерах – случай экстраординарный для иллюстрированного ежемесячника.

разумеется, издание тоже было выбрано не наугад. в журнале «30 дней» соавторы могли рассчитывать не только на репутацию катаева, но и на знакомых. об одном из них, популярном еще в предреволюционную пору журналисте василии александровиче регинине (1883–1952), заведующем редакцией, о его причастности к созданию романа мемуаристы и иногда упоминали, другой же, бывший акмеист владимир иванович нарбут (1888–1938), ответственный (т.  е. главный) редактор, остался как бы в тени. между тем их дружеские связи с авторами романа и катаевым-старшим были давними и прочными. регинин организовывал советскую печать в одессе после гражданской войны и, как известно, еще тогда приятельствовал чуть ли не со всеми местными , а нарбут, сделавший при советской власти стремительную карьеру, к лету 1920 года стал в одессе полновластным хозяином югроста – южного отделения российского телеграфного агентства, куда пригласил катаева и других писателей-одесситов.∉∉∉∉∉