Что сближает повесть шинель и житие акакия синайского?

ответ:

с появлением новый шинели у акакия синайского, к нему по другому стали относится окружающие люди.

объяснение:

Визображении сечи и её героев гоголь сочетает конкретность, характерную для писателя-реалиста, и высокий лирический пафос, свойственный поэту-романтику. органическое слияние различных художественных красок создаёт поэтическое своеобразие и обаяние «тараса бульбы». белинский, первый среди современных гоголю критиков угадавший своеобразие этой повести, писал, что она представляет собой не что иное, как «отрывок, эпизод из великой эпопеи жизни целого народа». здесь - объяснение жанровой оригинальности созданного гоголем творения. белинский называл это произведение повестью-эпопеей, народно-героической эпопеей. «если в наше время возможна гомерическая эпопея, то вот вам её высочайший образец, идеал и прототип! …».  в гоголевской повести вырисовывается перед нами вся жизнь казачества - его частный и общественный быт, его жизнь в мирное и военное время, его административный уклад и повседневные обычаи. поразительная ёмкость «тараса бульбы», композиционный размах и глубина его содержания - вот что существенно раздвигает жанровые границы этой уникальной повести-эпопеи и делает её одним из замечательных событий в романа. работе гоголя над «тарасом бульбой» предшествовало тщательное, глубокое изучение источников. среди них следует назвать «описание украйны» боплана, « о казаках запорожских» мышецкого, рукописные списки украинских летописей - самовидца, величко, грабянки т. д. но эти источники не удовлетворяли вполне гоголя.  в них много ему не хватало: прежде всего характерных бытовых деталей, живых примет времени, истинного понимания минувшей эпохи. специальные исследования и летописи казались писателю слишком , вялыми и в сущности мало художнику постигнуть дух народной жизни, характеры, психологию людей. в 1834 году в письме к и. срезневскому он остроумно заметил, что эти летописи, создававшиеся не по горячему следу событий, а «тогда, когда память уступила место забвению», напоминаю ему «хозяина, прибившего замок к своей конюшне, когда лошади уже были украдены».