glebyha22

12.02.2022 03:26

Русский язык

Есть ответ 👍

Напишите сочинение в формате егэ. 35 !

будущее точно рискует кого-то из нас переехать катком. мой товарищ, известный и невероятно талантливый музыкант – , взрослый, разумный – пишет мне, что у него депрессия.

- отчего? – спрашиваю.

он говорит: у меня исчезла вера в то, что страна моя будет жить по-человечески. пишет, что в 90-е у него была огромная надежда, и эта надежда не все «нулевые».

он верил, что наша страна встала в общий хоровод со всеми остальными «цивилизованными странами», и хотя место её по-прежнему оставалось не самым завидным, однако жизнь тогда хотя бы имела краски: розовые, голубые, жёлтые, яркие, радужные.

и только сегодня он ощутил, что мы выгнаны из хоровода прочь. что мы стали отбросами и ничтожеством мира, что выхода не предвидится. нет, пишет он, вера, что, цитирую, «эволюция победит» осталась – но, огорчается он, «я боюсь, что не доживу до этого».

какой парадокс.

я и подобные мне – все мы жили 90-е и «нулевые» в ощущение распада почвы, в непрестанной тошноте. мы почти потеряли надежду. там были разноцветные краски – но всё это разноцветье выглядело так, будто кого-то вырвало нам под ноги.

нас воротило от того хоровода, в который нас увлекли на правах бедного, глуповатого, начудившего и не раскаявшегося даже не родственника, а соседа.

нам казалось, что этот тоскливый позор никогда не кончится. мы никуда не собирались уезжать отсюда и знали, что будем жить здесь вопреки всему – просто нам выпала такая жизнь и другая могла не настать.

чувство причастности к своему народу – «где он, к несчастью был» – спасало.

совсем недавно у нас появились смутные надежды, что всё произошедшее за четверть века было не напрасно. тысячи слов, которые мы прокричали на митингах, наше, против большинства и вопреки всему, юное брожение в 91-м и в 93-м, наши товарищи, убитые в приднестровье и в чечне, наши соратники, сидевшие во всех тюрьмах обновлённой россии, наша площадь революции, наша страсть к прошлому удивительной нашей родины.

у нас появилась надежда.

а у них пропала.

удивительно, но во всём остальном мы с этим музыкантом и с подобными ему – схожи. нас радуют одни и те же книги, одни и те же фильмы, мы ходим на одни и те же выставки и любим одну и ту же музыку.

в своё время синявский писал, что у него были только «стилистические разногласия» с советской властью.

нынче всё наоборот. с нашими оппонентами, живущими в своей иллюзорной, на наш вкус, «эволюции», – совпадения у нас только «стилистические».

мы обладаем общим культурным кодом. во всём остальном мы противоположны. диаметрально!

что им хорошо – нам смерть. что нам радость – им депрессия.

«я выйду в городе солнца, / мне ноги лизнёт волна. / а ты возвращайся в свой углич / и живи одна», – поёт мой товарищ.

углич – наш дом, мы к нему привыкли. уж не знаем, где ваш город солнца и кто вас там лизнёт.

что встретил этого товарища на просторах сети. там вывесили новость о том, что рпц наградила главу кпрф. товарищ написал: энтропия абсурда зашкаливает.

я вяло съязвил: венчание однополых людей в храме – тоже часть энтропии абсурда, или нет? что он ответил, я не посмотрел.

все эти разговоры идут по инерции. нам не о чем объясняться. так же могут пытаться договориться рыбы и пауки, кроты и дельфины.

у нас, да, общие песни – но разная страна.

одни и те же любимые писатели – но иначе настроенные рецепторы.

наш символ веры состоит из слов, отрицающих их символ веры.

их наряды нам кажутся вывернутыми наизнанку, а их речь о самом главном – речью о самом вздорном.

когда я писал «к нам едет пересвет» – они читали: «к нам едет дикобраз».

их депрессия – для нас только слабый повод плечами. они же нашу депрессию в упор не видели, а если видели – то вообще не понимали, о чём мы грустим: «радоваться надо».

быть может, мы жили в одном прошлом, которое видели по-разному, но будущее точно рискует кого-то из нас переехать катком.

то, что придёт ещё позже, быть может, примирит нас – но это уже не будет иметь не малейшего значения.

в россии живут сотни народов, и уживаются тысячу лет. но в том смысле, о котором я говорю сейчас, у нас две расы.

эти две расы – иной крови. разного состава.

когда мы выплываем – они тонут. когда они кричат о – мы не можем их спасти: нам кажется, что мы тащим их на поверхность, а они уверены, что топим. и наоборот: пока они нас спасали – мы едва не задохнулись.

нам больше нечего обсуждать.

я не хотел бы ещё раз говорить об этом. я просто собираю рядом тех, кто думает так же, как мы, спасается так же, как мы и молится о том же – о чём молимся мы.

вернуться бы в углич – он и есть город солнца.