Расскажите кратко захар прилепин "белый квадрат"

захар прилепин

белый квадрат

— , захарка. ты постарел. — мы играли в прятки на пустыре за магазином, несколько деревенских пацанов.

тот, кому выпало водить, стоял лицом к двери, громко считал до ста. за это время все должны были спрятаться.

темнолицые, щербатые, остроплечие пацаны таились в лабиринтах близкой двухэтажной новостройки, пахнущей кирпичной пылью и в темных углах — мочой. кто-то чихал в кустистых зарослях, выдавая себя. другие, сдирая кожу на ребрах, вползали в прощелья забора, отделявшего деревенскую школу от пустыря. и еще влезали на деревья, а потом срывались с веток, мчались наперегонки с тем, кто водил, к двери сельмага, чтобы коснуться нарисованного на ней кирпичом квадрата, крикнув: «чур меня! ».

потому что если не чур — то водить самому.

я был самый маленький, меня никто особенно и не искал.

но я прятался старательно, и лежал недвижно, и вслушивался в зубастый смех пацанвы, тихо завидуя их наглости, быстрым пяткам и матюкам. матюки их были вылеплены из иных букв, чем произносимые мной: когда ругались они, каждое слово звенело и подпрыгивало, как маленький и злой мяч. когда ругался я — тайно, шепотом, лицом в траву; или громко, в пустом доме, пока мать на работе, — слова гадко висли на губах, оставалось лишь утереться рукавом, а затем долго рассматривать на рукаве

я следил за водящим из травы, зоркий, как суслик. и когда водящий уходил в противоположную сторону, я издавал, как казалось мне, звонкий казачий гик и семенил короткими ножками к двери сельмага, неся на рожице неестественную, будто вылепленную из пластилина улыбку и в сердце — ощущение необычайного торжества. водящий на мгновенье лениво поворачивал голову в мою сторону и даже не останавливался, словно и не несся я, стремительный, к двери, а случилась какая нелепица, назойливая и бестолковая.

но я честно доносил и улыбку, и нерасплескавшееся торжество до белого квадрата на двери и хлопал по нему с такой силой, что ладонь обжигало, и кричал, что «чур меня».

(чур меня, чур, жизнь моя, — я уже здесь, у дверей, бью ладонями.)

выкрикнув, я не без удовольствия услышал хохот за спиной — значит, кто-то оценил, как я ловко выпрыгнул, как

— — сказал я громче, чем нужно, обернулся самодовольно, всем видом выказывая усталость от пробега. и конечно же, сразу увидел, что не я, голопузый, вызвал восхищение. это сашка опять учудил.

— я постарел. стареешь особенно быстро, когда начинаешь искать перед жизнью оправдания.

— но когда сам веришь своим оправданиям — тогда легче.

— как я могу им не верить, саша? что мне тогда делать?

саша не слушает меня. он и не приходит никогда. и я тоже не знаю, где он.

— саш, а что я смогу сказать, даже если приду?

у него мерзлое лицо с губами и заиндевелыми скулами, похожее на тушку замороженной птицы; у него нет мимики.

— холодно, холодно и — говорит он, не слыша меня.

сашка был необыкновенный. солнечный чуб, нежной красоты лицо, всегда готовое вспыхнуть осмысленной, чуткой улыбкой. он ласково обращался с нами, малышней, не поучая, не говоря мерзких пошлостей, никогда не матерясь. всех помнил по именам и спрашивал: «как дела? » жал руку по-мужски. сердце прыгало ему навстречу.

он позволял себе смеяться над местными криволицыми и кривоногими хулиганами — братьями чебряковыми. смотрел на них сужающимися глазами, не сметая улыбку с лица. чебряковы были близнецами, старше сашки на год. в детстве это большая разница. по крайней мере у пацанов.

я слышал, как однажды он смеялся — один, среди нас, не решившихся даже скривить улыбку, — когда чебряков полез на дерево и порвал с бодрым хрястом рукав до подмышки.

сашка смеялся, и смех его был ненатужен и весел.

— че ты смеешься? — спросил чебряков, один из братьев, забыв о рукаве. зрачки его беспрестанно двигались влево-вправо, будто не решаясь остановиться на сашиной улыбке. — че смеешься?

— а ты мне не велишь? — спросил саша.

я всю жизнь искал повода, чтобы так сказать — как сашка. но когда находился повод — у меня не хватало сил это произнести, и я бросался в драку, чтобы не испугаться окончательно. всю жизнь искал повода, чтобы сказать так, — и не смог найти, а он нашел — в свои девять лет.

сашка передразнил веселыми глазами движение зрачков чебрякова, и мне кажется, этого никто, кроме меня, не заметил, потому что все остальные смотрели в сторону.

чебряков сплюнул.

о, эти детские, юношеские, мужские плевки! признак нервозности, признак того, что выдержка на исходе, — и если сейчас не впасть в истерику, не выпустить когти, не распустить тронутые по углам белой слюной губы, не обнажить юные клыки, то потом ничего не получится.

глава 7.

начинается расследование случившегося , в котором троекуров принимает личное и активное участие. удается выяснить, что именно кузнец архип поджег бывший дом дубровских. мало того, на владимира дубровского тоже пало подозрение. однако прямых улик не нашлось. в это же время в окрестностях появляется шайка разбойников, грабящая и поджигающая имения помещиков. все дружно решают, что бандитами являются крестьяне дубровских под предводительством владимира. однако имение троекурова шайка разбойников обходит стороной.