Как называл сам и. с тургенев рассказы мальчиков в произведении бежин луг ( не пишите в ответе росскознями, преданиями, проверьями попробую дать самый большой ! ) ​

мы видим, как щедры мальчики на рассказы, - именно они и привлекают внимание читателя, надолго остаются в его памяти. мы спросили вчерашних и позавчерашних нас: «о чем говорится в рассказе «бежин луг»? » 

* - там мальчишки рассказывают всякие страшные вещи у костра… сказки… 

* - …какую-то небыль… 

* - …всякую забавную чепуху… 

* вот и все, что припомнилось через два-три года. какие же более всего интересуют нас? это обычно со «светопреставлением» , с барином и с русалкой. 

читатели быстро называют , которые их заинтересовали, но наша не столько проверить, что запомнилось больше, сколько привлечь внимание к этим не как к забавным и пустячным выдумкам, которыми мальчишки замяты от нечего делать, а как к убедительной и яркой картине мира знаний, вкусов и интересов деревенских мальчиков той поры. разговоры у костра в ночном-это один из уроков, которые они получали в своей жизни. 

мальчики рассказали тринадцать . как же назвал сам тургенев эти рассказы? оказывается, он старательно искал слово, для того чтобы их назвать. так, в журнальной публикации он назвал их россказнями, в издании 1852 г. - преданиями, а во всех последующих изданиях - поверьями. тургенев искал слово, и, как видим, это не поиски краски, эпитета, метафоры. скорей это поиски термина, какое-то более точное определение. современная фольклористика нашла удачный термин -такие теперь называют «былички» . 

итак, былички-поверья открывают нам мир, который окружает нас. достаточно четкая быличек ко времени, месту и их национальный колорит подчеркиваются автором. он писал:  

«я вовсе не желал придать этому рассказу фантастический характер - это не мальчики сошлись, а » . они искренне верят в поверья, они ежедневно сталкиваются с неожиданными для них и необъяснимыми явлениями и сразу же стремятся использовать для их объяснения то, что в работах и этнографов называется «демонологическими представлениями» : домового и лешего, водяного и русалку, оборотней и вставших из гроба мертвецов, небесное предвидение и гадание о смерти, таинственные голоса погибших людей (лесника акима и мальчика васи).

Вкниге свифта четыре части: его герой совершает четыре путешествия, общая длительность которых во времени составляет шестнадцать лет и семь месяцев. выезжая, точнее, отплывая, всякий раз из вполне конкретного, реально существующего на любой карте портового города, он неожиданно попадает в какие-то диковинные страны, знакомясь с теми нравами, образом жизни, житейским укладом, законами и традициями, что в ходу там, и рассказывая о своей стране, об . и первой такой «остановкой» оказывается для свифтовского героя страна лилипутия. но сначала — два слова о самом герое. в гулливере слились воедино и некоторые черты его создателя, его мысли, его представления, некий «автопортрет», однако мудрость свифтовского героя (или, точнее, его здравомыслие в том фантастически абсурдном мире, что описывает он всякий раз с неподражаемо серьезно-невозмутимой миной) сочетается с «простодушием» вольтеровского гурона. именно это простодушие, эта странная наивность и позволяет гулливеру столь обостренно (то есть столь пытливо, столь точно) схватывать всякий раз, оказываясь в дикой и чужой стране, самое главное. в то же время и некоторая отстраненность всегда ощущается в самой интонации его повествования, спокойная, неспешная, несуетная ироничность. словно он не о собственных «хождениях по мукам» рассказывает, а взирает на все происходящее как бы с временной дистанции, причем достаточно немалой. одним словом, иной раз возникает такое чувство, будто это наш современник, некий неведомый нам гениальный писатель ведет свой рассказ. смеясь над нами, над собой, над человеческой природой и человеческими нравами, каковые видятся ему неизменными. свифт еще и потому является современным писателем, что написанный им роман кажется принадлежащим к , которую именно в xx столетии, причем во второй его половине, назвали « абсурда», а на самом деле её истинные корни, её начало — вот здесь, у свифта, и подчас в этом смысле писатель, живший два с половиной века тому назад, может дать сто очков вперед современным классикам — именно как писатель, изощренно владеющий всеми приемами абсурдистского письма.