Предложение с фразеологизмом "собаку съел"

ответ:

плотник в этом деле собаку съел.

ответ:

объяснение:

"он на этом собаку съел", он знает это от и до

я хочу рассказать о книге, сохранившейся у меня   с тех лет, когда я был в возрасте читателей «пионерской правды».   это книга стихотворений некрасова. она много претерпела на своём веку: богатый красный переплёт её поистёрся; корешок едва держится, золото из тиснения осыпалось. она вся как бы вспухла, страницы плотной бумаги замусолены, оббиты по краям, как колода старых, заигранных карт. но все её страницы целы, и даже те, что уже отпали от корешка, целы – титульный лист, портрет поэта в меховой шапке и шубе, факсимиле на отдельной вклейке и оглавление в конце книги.

    а я помню её совсем новой, с ярким переплётом и пахнущей – даже не типографской краской, как обычно пахнут новые книги, а какими-то духами, - это я хорошо помню, что духами. отец привёз её примерно в двадцатом году с базара в смоленске, куда она попала, должно быть, из какой-нибудь барской библиотеки. отец, по-деревенски порядочно грамотный человек и любитель книг, выменял её на картошку.

- ну, а вот это – тебе, - сказал он, разбирая и распределяя городские покупки.

я был обрадован и польщён: я считался вторым после отца грамотеем и книгочеем в семье, кроме того, сам сочинял стихи.

    но это только так сказано было, что книга подарена мне. на самом деле мне не разрешалось выносить её из дому, например в поле, когда я пас скотину, или таскать на печку, где я зимой любил читать и готовить уроки. эту книгу полагалось читать только за столом, и то лишь после того, как стол убран и насухо вытерт. там мы её обычно и читали – отец или я – в долгие зимние вечера, чаще всего вслух, так что все в семье вскоре узнали и полюбили «орину, мать солдатскую», «коробейников» (из них нам была раньше известна только песня про «коробушку»), «сашу», «деревенские новости», «железную дорогу». «крестьянских детей» и многие другие вещи из этой книги. до неё я знал из некрасова только «несжатую полосу» да отрывок из поэмы «мороз, красный нос» - «не ветер бушует над бором…». теперь я, как мне казалось, знал всего некрасова, мог на память прочесть большие отрывки из «дедушки», «княгини волконской» и много отдельных стихотворений. я гордился тем, что у нас дома полный некрасов, и был огорчён, когда вдруг узнал, что это не так, что некрасову принадлежит «кому на руси жить хорошо» - большая и удивительная поэма, из которой один мой школьный товарищ мог кое-что прочесть.

    дело в том, что я не разбирался тогда в книгах настолько, чтобы увидеть, что это за некрасов у меня. а это был первый том двухтомного издания «полного собрания стихотворений н.а.некрасова» 1914 года.

    только много позднее я узнал, что в моём «полном собрании» недоставало не только поэмы «кому на руси жить хорошо», но «современников», «горя старого наума» и многих ещё замечательных стихов любимого поэта, не говоря уже о прозе, статьях, письмах, ныне занимающих несколько томов в его полном, двенадцатитомном собрании сочинений.

    но всё равно эта книга была огромным, значительнейшим событием тех лет моей жизни и   наравне с однотомниками пушкина и лермонтова, ещё ранее приобретёнными отцом, составляла для меня самую большую радость и гордость, основу моих интересов и заветных мечтаний. по этой книге я познакомился с биографией некрасова, омрачённых впечатлениями жизни крепостных, тяжкого труда бурлаков; о его петербургской юности, полной лишений; о его встрече с в.г.белинским, когда великий критик, прочитав стихотворение «в дороге», обнял поэта и со слезами на глазах воскликнул:

- да знаете ли вы, что вы поэт – и поэт истинный!

    и я сочинял свои , детские стихи, собирался в мечтах стать некрасовым и даже купить себе впоследствии такую же шубу и шапку. конечно, потом я понял, что этого желать нельзя хотя бы по одному тому, что некрасов уже есть, другого быть не может…

    лет семнадцати я уехал из родной деревни и вернулся туда из города погостить года через три. за это   время книга некрасова порядочно пострадала, и   я, опасаясь за её целость, в дальнейшем решил её взять с собой.

    на станцию меня подвозил соседский парень. мы с ним заговорились в дороге и чуть не опоздали к поезду. едва успев взять билет, я кинулся к вагону – и тут мой чемоданчик раскрылся, всё полетело на землю, а поезд вот уже трогается. покамест провожавший меня товарищ подхватывал мо вещички, я подбирал выпавшие листы книги – все до одного подобрал – и, кое-как закрыв чемоданчик, вскочил уже на ходу на подножку вагона.

    с тех пор эта книга вместе с моей, сперва совсем маленькой, умещавшейся в одной вещевой корзине библиотечкой, ездила со мной из города в город, с квартиры на квартиру, и теперь находится у меня в шкафу рядом с другими изданиями н.а.некрасова.

    и у меня к ней особое чувство. это и память родного дома, память невозвратимой поры, когда я впервые с этих страниц воспринял глубоко взволновавшее меня слово великого поэта. не этому ли волнению обязан я счастьем своей жизни, счастьем служить в меру своих сил делу родной ?

    заветная, самая дорогая моя книга.