Сарфароз03

09.06.2022 09:48

История

Есть ответ 👍

вопросы и к источникам по теме: первые дни войны

1. были ли готовы авторы документов и описываемые ими люди к тому, что война будет продолжаться четыре года? предвидели ли они последствия произошедшего?

источники

из воспоминаний дипломата георгия михайловского, вернувшегося в россию в первые дни первой мировой войны

« я, наконец, попал в петербург, который так хорошо то передо мной предстал огромный военный лагерь, в котором не было ни одной живой души, так или иначе, не связанной с войной. это не был париж с его видом осаждённой крепости накануне штурма, это не был флегматичный лондон, где сама война носила характер спорта, это был военный лагерь, живший общей жизнью с фронтом. как раз в эти августовские дни петербург не являлся тылом, хотя бы и правительственным, это был фронтовой лагерь в истинном смысле слова, и территориальная удалённость от места военных действий с лихвой искупалась постоянным подвозом раненых, которыми был наполнен весь петербург. я с удивлением увидел особняк на захарьевской улице против кавалергардской полковой церкви, особняк, в котором я провёл добрую половину своего детства, превращённый в госпиталь.

было ещё и другое, что мне как старому петербуржцу сразу же бросалось в глаза, - это был только военный лагерь. то противостояние общества и правительства, которое было хронической язвой всей жизни, внезапно куда-то исчезло. те же люди, которые ещё так недавно не могли говорить о противоположном стане общества или правительства иначе, как с пеной у рта, в настоящий момент работали сообща, и не из тактических соображений, а работали на совесть, всем своим нутром чувствуя, что в этой совместной работе спасение всех. я не помню ни одной скептической улыбки, ни одного иронического слова с той или другой стороны. совершилось чудо единения если и не «царя с народом», как об этом говорили всюду разбросанные казённые жетоны и надписи, то, во всяком случае, правительства и общества. какая поразительная противоположность по сравнению с японской войной! поражающе изменилось у всех и отношение к царю и царской семье. если до войны и говорили о распутине, если в обществе до войны 1914 г. относились к царю без всякого энтузиазма, а многие обвиняли его лично в роковом тупике, в котором очутилась россия, то теперь, в эти первые дни войны, всё было ему прощено, всё забыто, и так хотелось видеть в нём в эти дни действительного вождя армии и россии, что самые скептические умы, готовы были идти на какой угодно обман рассудка, чтобы только не потерять этой иллюзии, необходимой для ведения войны».

из воспоминаний дипломата георгия михайловского, оказавшегося в лондоне в момент объявления о вступлении великобритании в войну

«вечером 4 августа я вместе с а. п. кропоткиной-лебедевой и её мужем присутствовал на церемонии объявления войны. весь лондон был на ногах, но какое отличие этой весёлой, праздничной и совершенно спокойной толпы, едва ли сознававшей всю важность для её страны наступившей минуты, от напряжённого до последней степени и хмуро-, если не панически-тревожного, парижа, в один день превратившегося из самого беззаботного города в европе в огромную осаждённую крепость!

.. в мои последние дни в лондоне характер «города городов» сильно изменился, не так молниеносно и не так ярко, как в париже, но вереницы уходящих войск, военные в общественных садах и парках уже сами по себе были настолько необычным явлением, что давали представление о военном лондоне. в дальнейшем прибавилась также невероятная для мирного времени полицейская регистрация иностранцев, и тогда только обнаружилось впервые для среднего лондонца, какое огромное количество немцев, рассеянных по всем профессиям, оказалось в столице ».

из письма впоследствии погибшего студента

«почему я записался добровольцем на войну? конечно, не из-за всеобщего воодушевления войной, и не потому, что я считаю особенно великим делом убить много людей или как-то иначе отличиться на войне. напротив, я нахожу войну чем-то , плохим и также думаю, что в результате искусной дипломатии её и в этот раз нужно было избежать. но теперь, когда она однажды объявлена, я считаю просто разумеющимся, что, наконец, чувствуешь себя частью всего народа, чтобы по возможности тесно связать свою судьбу с судьбой всего народа. и также, если я убеждён, что в мирное время могу сделать больше для народа, чем во время войны, то я считаю неправильным и невозможным использовать теперь такие взвешенные, почти рассчитанные соображения, как, например, для человека, который прежде чем утопающему, хочет сам обдумать, кто этот утопающий и не ценнее ли он сам, нежели этот утопающий. ибо решающим является всегда готовность принести себя в жертву, а не то, за что приносится жертва».




​