Краткое, но понятное содержание человек - амфибия ​

царь иван васильевич в  преотличнейшем настроении. ну, чем не  повод превратить будничную трапезу в  маленький, для своих, праздник? открывая пированьице «в  удовольствие своё и  веселие», грозный повелевает стольникам нацедить для опричнины заморского, сладкого, из  царёвых запасов вина. сам  же зорко следит, как пьют его верные слуги, ведь винопитие  — ещё и  испытание на  лояльность. однако и  удалые бойцы не  лыком шиты: пьют как положено, пьют  — царя славят, вино сладкое по  губам течёт. иван доволен, но  вдруг замечает, что один из  них, из  опричников, к  золотому ковшу с  золотым вином не  притрагивается. узнав в  нарушителе дворцового этикета своего любимца кирибеевича, грозно отчитывает его: «неприлично  же тебе, кирибеевич,/ царской радостью гнушатися; / а  из  роду ты  ведь скуратовых,/ и  семьёю ты  вскормлен »

кирибеевич, лукавый и  ловкий, как бес, разыгрывает перед царём, для него персонально, душещипательную сцену. потому, мол, не  пью  — в  золочёном ковше не  мочу усов,  — что до  страсти влюбился в  красавицу, а  она от  меня, недостойного, как от  нехристя, отворачивается, полосатою фатою закрывается. узнав, что зазноба его выдвиженца всего лишь купеческая дочка, иван васильевич смеётся: мол, возьми перстенёк мой яхонтовый, прикупи ожерелье жемчужное и  пошли дары драгоценные ты  своей алене дмитриевне. сладишь дело  — на  свадьбу зови, ну, а  прежде свахе

перехитрил-таки малютин выкормыш самого ивана четвёртого! и  не  врал ему вроде  бы, все, как есть, на  духу рассказывал, только правду последнюю при себе оставил: не  поведал про  то, что красавица «в  церкви божией перевенчана,/ перевенчана с  молодым купцом/  по закону нашему христианскому».

свахе покланяйся? без свах обойдёмся! главное  — царь на  его стороне. да  и  сам он  недаром в  опричнине, здесь законникам делать нечего!

гостиный двор. шёлковая лавка купца калашникова. за  прилавком  — хозяин. пересчитывает деньги, разглаживает товар.

дела у  степана парамоновича идут успешно. а  то, что сегодня баре богатые в  его заведение не  заглядывают, к  деликатному товару не  прицениваются, так ведь день на  день не  приходится. но  вот уж  и  вечер, зима, рано темнеет, гостиный двор давно опустел, пора и  ему домой, к  молодой жене, к  милым деточкам. хорош у  калашниковых дом  — высок, ладен, под стать хозяину. да  уж  ежели с  утра не  везёт, так обязательно до  ночи. думал: деточки почивают, а  они плачем плачут! думал: жена ненаглядная его ужином на  белой скатерти встретит, а  её  и  дома-то нету! сильно волнуется степан парамонович, спокойный он  мужчина, выдержанный, а  волнуется: снег, метель, мороз, темень  — уж  не  случилось  ли чего с  аленой дмитриевной? ох, случилось, случилось, и  страшное! опозорил её  кирибеевич! и  не  где-нибудь, посередь улицы, словно тать, как зверюга, набросился, целовал, миловал, уговаривал! на  глазах у  соседей разбойничал. те  смеялись и  пальцем показывали: мол, что деется, ну  и  бесстыжие!

поверив, хотя и  не  сразу, что жена говорит ему правду, степан парамонович решает не  откладывать дело в  долгий ящик, благо обстоятельства складываются удачно. завтра на  москве-реке  — кулачные бои, и  по  случаю праздника  — при самом царе. а  где царь, там и  псарня опричная. вот и  выйдет он  тогда на  опричника. будет насмерть биться  — до  последних сил. не  осилит, так, может, братушки, может, младшеньких бог и  помилует, подсобит одолеть проклятого.

и  они, младшенькие, не  подводят своего «второго отца». сначала слегка, по-житейски, не  слишком довольные тем, что степан повыдёргивал их  из  покойных постелей, узнав, что случилось с  дорогой их  снохой, честное купеческое слово: «уж  тебя  мы, родного, не  выдадим».

берег москвы-реки. раннее утро. зрители ещё подтягиваются, но  царь со  свитою (бояре, дружина, опричнина) уже тут.