Описание храпошки в произведении "зверь" н. с лескова​

лесков был еще мальчиком, когда жил некоторое время у тетки, которая была замужем за орловским помещиком. помещик «был богат, стар и жесток». «в характере у него преобладали злобность и неумолимость». помещик гордился этими качествами и считал их выражением «непреклонной твердости
духа». в доме дяди «никогда и никому никакая вина не прощалась, даже для зверя или какого-нибудь мелкого животного». в доме и во всех деревнях, принадлежавших дяде, всегда царила безотрадная унылость.

дядя был страстный любитель псовой охоты. с борзыми он травил волков, лисиц,
зайцев. были и особые собаки, которые брали медведей. их называли «пьявками». «они впивались в зверя так, что их нельзя было оторвать». медведей было много, и дяде иногда удавалось брать живыми медвежат. за ними ухаживал дворовый храпошка.

из числа медведей выбирали самого
умного и давали ему свободно гулять по двору, но только до тех пор, пока медведь ведет себя смирно. таким медведем стал сганарель, который за пять лет не сделал ни одной «шалости». но звериная натура взяла свое, и сганарель провинился: оторвал крыло гусю, переломил спину жеребенку и напал на
человека. храпошке велели посадить сганареля в яму, а оттуда одна дорога — казнь с «пьявок», а если они не справятся, то пуля из тяжелого кухенрейтеровского штуцера делала свое дело.

сганарель за свои грехи непременно должен был заплатить лютой смертью. его казнь была как
послеобеденное развлечение для гостей. вооруженные гости собрались у ямы с медведем. шведские штрабусы, моргенраты, мортимеры и варшавские колеты (ружья, названные по именам создавших их оружейников) красовались на плечах гостей.

дядя приказал выгнать медведя из ямы
и начать травить его, но медведь не хотел выходить, и храпошку послали в яму, чтобы он вывел его наверх. сганарель обнял храпошку и стал нежно лизать его, жалуясь на свою судьбу. наконец, храпошке удалось уговорить медведя выйти из ямы. травля началась. сганарель убил несколько «пьявок», бревном
разогнал зевак и после выстрела из кухенрейтеровского штуцера убежал в лес.

храпошка был обвинен в том, что способствовал спасению своего друга сганареля, и ему грозило жестокое наказание. его спасло чудо — услышав слова священника о всепрощении, дядя заплакал, подозвал
храпошку, дал ему вольную и сто рублей денег. но храпошка отказался и остался верным рабом дяди до самой смерти. лесков тем самым подчеркнул рабскую сущность народа.

сганареля искали, но не нашли.

в основе пьесы «горе от ума» заложен конфликт чацкого с фамусовской москвой. и всегда этот конфликт сводится к одному вопросу чацкий — победитель или побежденный?   "в сонную тишину" фамусовского дома чацкий ворвался как ветер. но его «порывистое дыхание», «бурные радости», «громкий и неудержимый смех», «искренняя нежность», и «пылкое негодование» неуместны здесь. в доме, где все построено на притворстве и на обмане, где дочь прячет свою влюбленность в молчалина от отца, а отец свои «шалости» с лизой от дочери, искренность чацкого — «незванная гостья». в обществе, «где тот и славится, чья гнулась шея», независимость чацкого делает его «опасным человеком». раболепие не уживается с вольностью, а чацкий «властей не признает», так же как не признает чинов и богатства «отцов отечества», которые «грабительством богаты». и потому в доме фамусовых чацкий встречен холодно и неприязненно, потому его «дичатся как чужого».  чацкий превосходно понимает свою несовместимость с миром фамусовых и молчалиных. его афоризмы резки и тверды: «служить бы рад, прислуживаться тошно».  любовь к софье приводит чацкого на грань безумия, так как нельзя сохранить одновременно это чувство и весь строй своих представлений о жизни, о человеке.  появление молчалина заставляет чацкого раздумывать о том, «какою ворожбою умел к ней в сердце влезть» этот услужливый человек, который «на цыпочках и небогат словами». в этом столкновение с молчалиным слышится уже предвестие расхождения чацкого со всей фамусовской москвой. чацкий возмущен духом «пустого, рабского, слепого подражанья», он оскорблен поклонением ничтожеству. и монолог. «да, мочи нет: мильон » — единственная во время речь, где говорится о вещах высоких, значительных. «ничтожество не терпит в своей среде высокого, оно озлобляет, смущает, дразнит людей низких». и оно, фа-мусовское общество, объявляют благородное безумным, чтобы избавиться от опасности, самоутвердиться. высокие порывы кажутся неестественными в этом обществе, нелепыми, даже смешными. веда чацкий для них смешон, хотя они его боятся. смесь страха и желания потешаться, утвердить свое превосходство и заставляет их с таким упоением твердить: «с ума сошел! ». этот поединок — не новый, но и не стареющий.  ничтожество всегда стремилось сделать благородство своей жертвой. но поединок не прекращается, ведь человека нельзя освободить от человечности.  и хотя в фамусовском обществе чацкий не находит себе союзников, он не одинок. в одном лагере с ним и двоюродный брат скалозуба, и племянник тугоухов-ской. и их «идеал свободной жизни» определен: «это свобода от всех цепей рабства, которыми оковано общество», это свобода «служить или прислуживаться», «жить в деревне или путешествовать». и фамусов, и другие знают это, и, конечно, про себя все согласны с ним, но борьба за существование мешает им уступить. и гончаров пишет, что «чацкий сломлен количеством силы старой, нанеся ей смертельный удар качеством силы свежей». у гончарова чацкий — вечный обличитель лжи: один в поле не воин». нет, воин, если он — чацкий, и притом победитель, но передовой воин, застрельщик и - всегда жертва».  делая вывод из этой фразы, мы видим, что герцен считает чацкого и победителем, и побежденным, но я больше согласна со смольниковым: «трудно согласиться с гончаровым в том, что «количество силы старой» сломало бунтаря и вольнодумца чацкого. да, ему не удалось пробить стену фамусовщины, молчалинщины, скалозубщины. однако, в свою очередь и его противникам не удалось нанести ущерба убеждениям героя наоборот, как верно отмечает гончаров, он и наносит ей «смертельный удар качеством силы свежей».  и чацкий будет до тех пор победитель, а не побежденный, пока под одной кровлей будет уживаться старое с молодым, где два века будут сходиться лицом к лицу.