Вкаких стихотворения лермонтова сочетаются романтизм и реализм?

ман м. ю. лермонтова «герой нашего времени» сочетает в себе черты реализма и романтизма. писатель объективно, критически смотрит на жизнь, подходя к ее изображению как исследователь. романтизм и реализм противостоят друг другу, подчеркивая важнейший психологический конфликт произведения. реализм складывался и оттачивался в глубинах романтизма.

п. «путевые заметки» как реалистическая форма повествования. точность и достоверность бытовых деталей, простота и поэтичность языка лермонтовской прозы, ее ироничность и лиризм.

1. повесть «бэла» строится в строгом соответствии с законами романтизма. романтический пейзаж предваряет бурные и загадочные события. главный герой противостоит окружающему миру: он ищет неземной любви, его мятущаяся душа, родственная стихиям, протестует против условностей общества. мироощущение героя глубоко и трагично, и это дает ему право переступать человеческие законы - романтик не подчиняется норме, принятой у обыкновенных людей. загадочность печорина, его трагическое одиночество, бесстрашие и несгибаемая воля.

2. в повести «максим максимыч» отчетливее проступает контраст романтизма и реализма. печорин мыслит и действует как романтический герой, но автор воспринимает его вполне реалистически. герой переживает душевный кризис, в изображении которого проявляется мастерство автора. образ печорина романтичен (одиночество, страдание, разочарованность, индивидуализм и т. но изображен он конкретно. автор приближается к реализму, противопоставляя своему разочарованному герою положительного человека из народа. нравственная максима максимыча.

iii. «тамань» как «камертон» романа, определяющий тональность изображения основополагающих черт героя - жажды опасности и житейских бурь. двуплавность восприятия пейзажа: в деталях он зрим, и реалистичен; но вместе с тем, символизируя печоринские порывы в образах моря, паруса, автор отражает романтические мотивы. уподобление печорина людям, чья стихия беспощадное и бурное море: «я, как матрос, рожденный и выросший на палубе разбойничьего » безрассудная храбрость и романтическое мироощущение героя приводят его к разочарованию.

iv. повесть «княжна мери» как наиболее глубокое самовыражение печорина. возвышенно-романтическое начало дневника отражает страстное влечение героя к природе. природа необходима ему как воплощение свободы - заветного романтического идеала, как возможность полного раскрепощения личности. печорин отзывается на все подлинно прекрасное, в его пейзажных зарисовках проявляется метафорическая смелость, поэтичность и проникновенный лиризм. романтизм высоко ценит выражение подлинно человеческого во всем, даже в пороке; он далек от обыденной морали, пассивного существования, чуждого страстям, сомнениям, порывам. романтизм как метод исследования души героя исчерпал себя, потому что самопознание печорина представляет собой деятельность холодного разума, ищущего истину. романтический герой лермонтова приобретает реалистические черты.

v. в романе «герой нашего времени» гармонично сочетаются романтизм и реализм. проблематика романа повлияла на художественную систему лермонтова, который пришел к реалистическому принципу изображения жизни. в творчестве лермонтова отражается взаимное обогащение двух методов.

Чингиз Торекулович Айтматов. Джамиля

Шел третий год войны. Взрослых здоровых мужчин в аиле не было, и потому жену моего старшего брата Садыка (он также был на фронте), Джамилю, бригадир послал на чисто мужскую работу — возить зерно на станцию. А чтоб старшие не тревожились за невесту, направил вместе с ней меня, подростка. Да ещё сказал: пошлю с ними Данияра. Джамиля была хороша собой — стройная, статная, с иссиня-черными миндалевидными глазами, неутомимая, сноровистая. С соседками ладить умела, но если её задевали, никому не уступала в ругани. Я горячо любил Джамилю. И она любила меня. Мне кажется, что и моя мать втайне мечтала когда-нибудь сделать её властной хозяйкой нашего семейства, жившего в согласии и достатке. На току я встретил Данияра. Рассказывали, что в детстве он остался сиротой, года три мыкался по дворам, а потом подался к казахам в Чакмакскую степь. Раненая нога Данияра (он только вернулся с фронта) не сгибалась, потому и отправили его работать с нами. Он был замкнутым, и в аиле его считали человеком со странностями. Но в его молчаливой, угрюмой задумчивости таилось что-то такое, что мы не решались обходиться с ним запанибрата. А Джамиля, так уж повелось, или смеялась над ним, или вовсе не обращала на него внимания. Не каждый бы стал терпеть её выходки, но Данияр смотрел на хохочущую Джамилю с угрюмым восхищением. Однако наши проделки с Джамилей окончились однажды печально. Среди мешков был один огромный, на семь пудов, и мы управлялись с ним вдвоем. И как-то на току мы свалили этот мешок в бричку напарника. На станции Данияр озабоченно разглядывал чудовищный груз, но, заметив, как усмехнулась Джамиля, взвалил мешок на спину и пошел. Джамиля догнала его: «Брось мешок, я же пошутила!» — «Уйди!» — твердо сказал он и пошел по трапу, все сильнее припадая на раненую ногу… Вокруг наступила мертвая тишина. «Бросай!» — закричали люди. «Нет, он не бросит!» — убежденно кто-то. Весь следующий день Данияр держался ровно и молчаливо. Возвращались со станции поздно. Неожиданно он запел. Меня поразило, какой страстью, каким горением была насыщена мелодия. И мне вдруг стали понятны его странности: мечтательность, любовь к одиночеству, молчаливость. Песни Данияра всполошили мою душу. А как изменилась Джамиля! Каждый раз, когда ночью мы возвращались в аил, я замечал, как Джамиля, потрясенная и растроганная этим пением, все ближе подходила к бричке и медленно тянула к Данияру руку… а потом опускала её. Я видел, как что-то копилось и созревало в её душе, требуя выхода. И она страшилась этого. Однажды мы, как обычно, ехали со станции. И когда голос Данияра начал снова набирать высоту, Джамиля села рядом и легонько прислонилась головой к его плечу. Тихая, робкая… Песня неожиданно оборвалась. Это Джамиля порывисто обняла его, но тут же спрыгнула с брички и, едва сдерживая слезы, резко сказала: «Не смотри на меня, езжай!» И был вечер на току, когда я сквозь сон увидел, как с реки пришла Джамиля, села рядом с Данияром и припала к нему. «Джамилям, Джамалтай!» — шептал Данияр, называя её самыми нежными казахскими и киргизскими именами. Вскоре задул степняк, помутилось небо, пошли холодные дожди — предвестники снега. И я увидел Данияра, шагавшего с вещмешком, а рядом шла Джамиля, одной рукой держась за лямку его мешка. Сколько разговоров и пересудов было в аиле! Женщины наперебой осуждали Джамилю: уйти из такой семьи! с голодранцем! Может быть, только я один не осуждал её.

Объяснение: