Виноваты звезды где проявляется любовь и сострадание

Ядумаю, что любовь в этом произведении начинает с первого взгляда,  по ходу лишь усиливается и не угасает, даже после смерти одного героя. а сострадание, возможно, появляется в конце, когда узнают, что мужчина(забыла как зовут) понимает, что умирает.

Что должно произойти с человеком, утратившим смысл жизни, охваченным горем, поглощенным чувством неизбывной тоски? что должно случиться, чтобы он прозрел, взглянул на мир другими глазами и возвратился к новой жизни? да, с ним должно случиться чудо. а чудеса с людьми обыкновенно случаются в рождество. с главным героем рассказа слепцовым  в рождество случилось это чудо: посреди зимы из мертвого сухого кокона родилось нежное и   прекрасное существо – роскошная бабочка. слепцов, человек имени которого мы не знаем, известна только фамилия, переживает большое несчастье – смерть единственного ребенка, своего маленького сына. при этом читателю неизвестно, есть ли у слепцова, жена, другие дети. в общем, слепцов одинок, и полон безразличия,   жизнь для него окончилась, все хорошее осталось в прошлом. «он удивлялся, что еще жив, что может чувствовать, как блестит снег, как ноют от мороза зубы. он заметил оснеженный куст, песьи следы, дальше торчали столбы мостика. горько, гневно столкнул снег с перила. все это заставило его вспомнить о тех днях, когда он был счастлив с сыном». и внезапно, совершенно неожиданно для себя он испытывает потрясшее его чувство удивления, радости, восторга – из кокона, принесенного в теплую комнату, вылупилась бабочка. набоков пишет о том, что довелось пережить и почувствовать ему самому: он пережил смерть отца, он был тем самым мальчиком, который так увлекался   бабочками, катался на своем велосипеде.   но тема смерти была близка автору с детских лет, поэтому он достоверно описывает чувства, испытываемые слепцовым в рождественскую ночь. и чудо рождения бабочки вывело омертвевшую душу слепцова из состояния тоски и дало ей новое рождение. слепцов наконец прозрел. «слепцов открыл глаза и увидел…» он увидел, как «простертые крылья, загнутые на концах, темно-бархатные, с четырьмя слюдяными оконцами, вздохнули в порыве нежного, восхитительного, почти человеческого счастья».