Можете написать мне все формы и родственные слова, слова мой

стал читать и попал как раз в "биржевых ведомостях" на брань за мой июньский "дневник". впрочем, не на брань, статья написана довольно мило, но не . фельетонист, г-н б., ужасно подшучивает надо мной, хотя и вежливо, но свысока, за то, что я насажал парадоксов, "взял константинополь". "итак, константинополь уже взят, — говорит он, — как-то странно, волшебно, но взят. мы и в войне-то не участвовали, но он все-таки нам принадлежит единственно потому, что принадлежать должен". но, милостивый г-н б., ведь это вы все сами сочинили: я вовсе не брал константинополя в нынешнюю войну, "в которой мы не участвовали", я говорил, что это сбудется во времени, и прибавил только, что, может быть, в скором времени, и кто знает, может быть, я ведь и не ошибся. и не виноват ведь я, что ваш взгляд на россию и на ее назначение сузился под конец в петербурге до размеров какого-нибудь баден-бадена или даже фюрстентум нассау, в котором теперь сижу и пишу это. вы вот думаете, что будет все один петербург продолжаться. уж и теперь начинается местами протест провинциальной печати против петербурга (да и не против петербурга вовсе, а против вас же, усевшихся в петербурге и в нем обособившихся) — и которая хочет что-то там сказать у себя новое. так ведь что вы думаете, может, и скажет, особенно когда перестанет сердиться, а теперь, правда, еще гнев мешает. идея о константинополе и о будущем восточного вопроса так, как я ее изложил, — есть идея старая, и вовсе не славянофилами сочиненная. и не старая даже, а древняя идея, а потому реальная, а не фантастическая, и началась она с ивана iii-го. кто ж виноват, что у вас теперь везде и во всем баден-баден. я ведь не про вас одного говорю; если б шло дело про вас одного, я бы и не заговорил, но в петербурге и мимо вас много завелось баден-баденства. я понимаю, что вас так шокировало: это будущее предназначение россии в семье народов, об котором я заключил словами: "вот как я понимаю предназначение в его идеале". вас это раздражило. будущее, близкое будущее человечества полно страшных вопросов. самые передовые умы, наши и в европе, согласились давно уже, что мы стоим накануне "последней развязки". и вот вы стыдитесь того, что и россия может принять участие в этой развязке, стыдитесь даже и предположения, что россия осмелится сказать свое новое слово в общечеловеческом деле. но вам это стыд, а для нас это вера. и даже то вера, что она скажет не только собственное, но, может, и окончательное слово. да этому должен, обязан верить каждый , если он член великой нации и великого союза людей, если, наконец, он член великой семьи человеческой. вам дико, что я осмелился предположить, что в народных началах россии и в ее православии (под которым я подразумеваю идею, не изменяя, однако же, ему вовсе) заключаются залоги того, что россия может сказать слово живой жизни в грядущем человечестве? и что вы говорите о славянофилах: их надобно знать, чтоб говорить о них. а кто об них теперь знает? все больше понаслышке и по старой памяти. у нас теперь многое люди забыли и давно уже многому разучились, хотя ни во что не переучились. у меня большая ошибка в том, что я начал прямо с конца, сказал результат, последнее слово моей веры. беда до конца высказываться. вот вы и глумитесь: "ах, дескать, об этом все стыдятся говорить, а он говорит; осмеять его! " недоговаривать лучше и выгоднее. всё писать, все намекать и никогда не высказываться: этим можно снискать большое уважение, даже можно, не имея ни одной мысли, прослыть мыслителем. да я-то этого не хочу. меня , я знаю это, мои же читатели за то, что "отвечаю на критику", как уже и не раз. но ведь это не одному ответ, а многим. тут факт. не ответить, так отметить его все-таки надо