Ассоциации с пряником рассказ конь с розовой гривой 25

Пряник с конем- это же мечта всех деревенских малышей, как и главного героя. конь-символ свободы, воли и непрелсказуемости. мальчик давно мечтал об этом и бабушка купила ему этот пряник.

Вспоминая свои первые классы и милую сердцу учительницу, дорогую анну николаевну, я теперь, когда промчалось столько лет с той счастливой и горькой поры, могу совершенно определенно сказать: наставница наша любила отвлекаться.бывало, среди урока она вдруг упирала кулачок в остренький свой подбородок, глаза ее туманились, взор утопал в поднебесье или проносился сквозь нас, словно за нашими спинами и даже за школьной стеной ей виделось что-то счастливо-ясное, нам, конечно же, непонятное, а ей вот зримое; взгляд ее туманился даже тогда, когда кто-то из нас топтался у доски, крошил мел, кряхтел, шмыгал носом, вопросительно озирался на класс, как бы ища спасения, испрашивая соломинку, за которую можно ухватиться,  – и вот вдруг учительница странно затихала, взор ее умягчался, она забывала ответчика у доски, забывала нас, своих учеников, и тихо, как бы про себя и самой себе, изрекала какую-нибудь истину, имевшую все же самое к нам прямое отношение.–  конечно,  – говорила она, например, словно укоряя сама себя,  – я не сумею научить вас рисованию или музыке. но тот, у кого есть божий дар,  – тут же успокаивала она себя и нас тоже,  – этим даром будет разбужен и никогда больше не уснет.или, зарумянившись, она бормотала себе под нос, опять ни к кому не обращаясь, что-то вроде этого: –  если кто-то думает, будто можно пропустить всего лишь один раздел , а потом пойти дальше, он жестоко ошибается. в учении нельзя обманывать самого себя. учителя, может, и обманешь, а вот себя – ни за что.то ли оттого, что слова свои анна николаевна ни к кому из нас конкретно не обращала, то ли оттого, что говорила она сама с собой, взрослым человеком, а только последний осел не понимает, насколько интереснее разговоры взрослых о тебе учительских и родительских нравоучений, то ли все это, вместе взятое, действовало на нас, потому что у анны николаевны был полководческий ум, а хороший полководец, как известно, не возьмет крепость, если станет бить только в лоб,  – словом, отвлечения анны николаевны, ее генеральские маневры, задумчивые, в самый неожиданный миг, размышления оказались, на удивление, самыми главными уроками.как учила она нас арифметике, языку, , я, собственно, почти не помню,  – потому видно, что это учение стало моими знаниями. а вот правила жизни, которые учительница произносила про себя, остались надолго, если не на век.может быть, пытаясь внушить нам самоуважение, а может, преследуя более простую, но важную цель, подхлестывая наше старание, анна николаевна время от времени повторяла одну важную, видно, истину.–  это надо же,  – говорила она,  – еще какая-то малость – и они получат свидетельство о начальном образовании. действительно, внутри нас раздувались разноцветные воздушные шарики. мы поглядывали, довольные, друг на дружку. надо же, вовка крошкин получит первый в своей жизни документ. и я тоже! и уж, конечно, отличница нинка. всякий в нашем классе может получить – как это –  свидетельство  об образовании.в ту пору, когда я учился, начальное образование ценилось. после четвертого класса выдавали особую бумагу, и можно было на этом завершить свое учение. правда, никому из нас это правило не подходило, да и анна николаевна поясняла, что закончить надо хотя бы семилетку, но документ о начальном образовании все-таки выдавался, и мы, таким образом, становились вполне грамотными людьми.–  вы посмотрите, сколько взрослых имеет только начальное образование!   – бормотала анна николаевна.  – спросите дома своих матерей, своих бабушек, кто закончил одну только начальную школу, и хорошенько подумайте после этого.мы думали, спрашивали дома и ахали про себя: еще немного, и мы, получалось, догоняли многих своих родных. если не ростом, если не умом, если не знаниями, так образованием мы приближались к равенству с людьми любимыми и уважаемыми.–  надо же,  – вздыхала анна николаевна,  – какой-то год и два месяца! и они получат образование! кому она печалилась? нам? себе? неизвестно. но что-то было в этих причитаниях значительное, серьезное, тревожащее…* * *сразу после весенних каникул в третьем классе, то есть без года и двух месяцев начально образованным человеком, я получил талоны на дополнительное питание.шел уже сорок пятый, наши лупили фрицев почем зря, левитан каждый вечер объявлял по радио новый салют, и в душе моей ранними утрами, в начале не растревоженного жизнью дня, перекрещивались, полыхая, две молнии – предчувствие радости и тревоги за отца. я весь точно напружинился, суеверно отводя глаза от такой убийственно-тягостной возможности потерять отца накануне явного счастья.вот в те дни, а точнее, в первый день после весенних каникул, анна николаевна выдала мне талоны на доппитание. после уроков я должен идти в столовую номер восемь и там пообедать.бесплатные талоны на доппитание нам давали по очереди – на всех сразу не хватало,  – и я уже слышал про восьмую столовку.да кто ее не знал, в самом-то деле! угрюмый, протяжный дом этот, пристрой к бывшему монастырю, походил на животину, которая распласталась, прижавшись к земле.