Как звали лошадку в рассказе теплый хлеб?

она много читала о море — много хороших книг. но она никогда не думала о нем, о море. наверно, потому, что когда читаешь о чем-то далеком, это далекое всегда кажется несбыточным.

она много раз видела море. видела в третьяковке и эрмитаже, где была прошлым летом с мамой. потом тоже с мамой, когда они были во владимире в успенском соборе,  — еле видимая фреска андрея рублева «земля и море мертвых». так, кажется, называлась она.

видела она море в кино и на открытках. видела по телевизору и на плакатах.

но опять она никогда не думала о нем, о море…

а сейчас увидела и не поверила. море было совсем не такое, каким она могла его себе представить. может, оно и бывает когда-то таким, как в книгах, на картинах, на экране! может… наверно, бывает…

но сейчас… сейчас море было большое и теплое. теплое и большое. большое, каким может быть только море. теплое, как мама…

они и прежде часто оставались втроем: отец, дочь и собака. и раньше отец, возвращаясь с дежурства, заходил в магазин, а таня готовила.

—  наша мама, скорее, мужское начало в семье,  — шутил отец,  — а я уж, простите, женское. я всегда дома, а она в разъездах. у нее и профессия женского рода не имеет — геодезист…

отец посмеивался не только над мамой. над таней — тоже. за то, что у нее нет настоящего призвания в жизни. за то, что она даже в школе металась между и , и , физкультурой и .

—  странный ребенок ты, татьян!   — говорил отец.  — ну, хоть бы к музыке проявила наклонность, хоть к рисованию…

он говорил «хоть бы», а таня знала: отец хочет, чтобы она была врачом. она чувствовала это, понимала по многим разговорам его и просто по тому, что он рассказывал ей о своей больнице. чувствовала: это он для нее говорит.

—  нормальный советский ребенок! слава богу, не , не художница! учиться — доучиться! не будет этого самого призвания, пойдет в рыбный институт или в мукомольный техникум… и, в отличие от нашего папы, не будет сидеть дома. поездит, хватит лиха… все равно когда-то человеком станет!

так говорила мама.

отец действительно никуда не уезжал. да и куда ехать врачу, прикованному к своей больнице!

мама раз, а то и два раза в год уезжала надолго: в анадырь уезжала, на чукотку, в магадан, на сахалин и еще куда-то. туда, где были их экспедиции. а они были всюду.