Вчем символический смысл сцены преследования медным всадником евгения?

Преображенный вдохновением безумия, евгений в своем воображении оживляет неподвижную статую и, таким образом, вынуждает медного царя признать его равным себе (по крайней мере в мире самого евгения) . однако победа недолговечна, ибо евгений, всю ночь преследуемый своей гротескной фантазией, возвращается в мир ничтожного и повседневного, чтобы умереть у обломков парашиного дома. образно, если не буквально, евгений, подобно поэту, в результате оказывается “на берегу пустынных волн”, ибо, как показал благой, проследивший параллели между вступлением и эпилогом “медного всадника”, завершающие строки поэмы замыкают “круг”, возвращают поэму к ее началу1. таким образом, из эпилога мы возвращаемся назад, к вводной части поэмы и, следовательно, неизбежно к петру; в конце концов он и есть та фигура, которую “на берегу пустынных волн” мы видим первой. что, разумеется, справедливо, ибо петр — подлинный творец, и это его петербург, его “петра творенье”, служит декорацией и одновременно катализатором для действия поэмы. в подобном свете конфронтация между человеком и статуей, воплощением петра в поэме, становится конфронтацией между двумя творцами, но творцами совершенно различными. творение петра материально. этот город стоит по сей день, даже теперь, после того, как “прошло сто лет”, определяя судьбы своих жителей, и, вероятно, простоит еще немало. более того, город есть прежде всего творение в и творение самой , как и сам петр — действующее лицо в и воплощение сил. это и отражено в лингвистической основе поэмы в последовательном использовании пушкиным языка и строфической структуры классической оды при изображении петра, города и статуи, ибо так же, как в “полтаве”, в “медном всаднике” одический жанр отождествляется с придворным поэтом, а через него и с , которую тот подробно описывает. более того, и город и статуя служат классическими образами par ехсеllеnсе, примерами того, что пумпянский называет “архитектурной фиксацией поэзии классицизма”2. творение же евгения, напротив, нематериально, и ему отказано даже в законности артефакта. иными словами, поэзия живет не в воплощении поэтического текста, а в фактическом моменте поэтического творения, что придает новый смысл трансформации, которой подвергает медного всадника евгений в своей безумной и вдохновенной фантазии. неподвижная статуя — квинтэссенция традиции классицизма — превращается в романтический гротеск в духе гофмана или, точнее, в духе вашингтона ирвинга. образ преследования, идущий за исходной трансформацией, особенно значим, ибо он прекрасно подытоживает дилемму раздвоенности между двумя творцами. здесь евгений торжествует — по крайней мере в царстве поэтического воображения — ведь, заставив статую увидеть в нем угрозу, он тем самым вынуждает ее сойти с пьедестала и начать преследование. тем не менее, статуя остается преследователем и сохраняет превосходство силы. иными словами, в царстве жертвой остается поэт.

Как ахейцы сумели захватить трою долго не могли захватить трою ахейцы, война продолжалась целых 10 лет! только хитростью удалось им проникнуть за мощные стены города. по легенде, мастер эпей при богини афины сделал большого деревянного коня. отважнейшие из ахейских героев: диомед, одиссей, менелай, неоптолем и другие спрятались в нем. греческое войско сожгло свой стан и отплыло на тенедос, как будто решив прекратить троянскую войну. вышедшие из города троянцы с удивлением смотрели на огромного деревянного коня. герои, спрятавшиеся в нем, слышали их совещания о том, как поступить с ним. елена обошла кругом коня, и громко звала греческих вождей, подражая голосу жены каждого. некоторые хотели отвечать ей, но одиссей удержал их. некоторые троянцы говорили, что нельзя доверять врагам, и надо утопить коня в море или сжечь. настойчивее всех говорил это жрец лаокоон, дядя энея. но на глазах всего народа из моря выползли две большие змеи, обвили лаокоона и двух его сыновей кольцами и задушили их. троянцы сочли это наказанием лаокоону от богов и согласились с теми, которые говорили, что надо поставить коня в акрополе, посвятить его в дар палладе. особенно содействовал принятию этого решения предатель синон, которого греки оставили тут обмануть троянцев уверением, что конь предназначен греками в вознаграждение за похищенный палладий, и что когда он будет поставлен в акрополе, троя будет непобедима. конь был так велик, что его нельзя было протащить в ворота; троянцы сделали пролом в стене и веревками втащили коня в город. думая, что троянская война кончилась, они спокойно отправились спать. но в полночь синон зажег костер – сигнал дожидавшимся у тенедоса грекам. те поплыли к трое, а синон отпер потайную дверь, сделанную в деревянном коне. настал по воле богов час гибели трои, конец троянской войны. ахейцы ринулись на беззаботно спящих троянцев, резали, грабили и, разграбив, зажгли город.