Чем похожи и отличаются предание и лирические песни о пугачеве?

Песнь о емельяне пугачеве передаёт уважительное отно­шение народа к своему герою так как со­жалеет о его судьбе, народ сочувствует пугачеву. в песне «пугачев в темнице» использован прием парал­лелизма: —высоко восходит звездочка — в темнице (низко) сидит емельян пугачев. но можно и по другому интерпретировать слова "высоко, звезда, да ты восходила, — выше леса, выше тёмного, выше садика зелёного" здесь как бы говорится о "высоком взлёте" пугачёва и последующем "падении" на дно темницы. эпитет «добрый молодец» подчёркивает отноше­ние к герою. строки: „кандалы, мои кандалики, кандалы мои тяжёлые"- усиливают описание тягот, пережитых пугачевым в темнице. ну и конечно, вывод кроется в последних строках: "доставались мне за походы удалые, за житьё свободное! " причём, ключевыми являются слова "житьё свободное". именно за надежду освобождения от крепостного труда, за надежду обретения свободы и возлюбили в народе емельяна пугачева. трагизм самой песни как раз и обусловлен поимкой и заключением в темницу народного любимца, с личностью которого были связаны надежды крестьянства и "работного люда" на освобождение от рабского труда.

Николай Ростов продолжал служить в Павлоградском полку и уже командовал эскадроном. Весной 1810 г. он получил от матери письмо. Графиня писала, что если он не приедет, то они «все пойдут по миру». Граф слаб, его все обманывают, он вверился управляющему Митиньке и все идет хуже и хуже.

«Письмо это подействовало на Николая. У него был тот здравый смысл посредственности, который показывал ему, что2 было должно». Он взял отпуск и поехал в Отрадное, где жила семья.

Навести в хозяйстве порядок он не смог. Но объяснение с Митинькой было весьма грозным: «Разбойник! Неблагодарная тварь!.. изрублю собаку... обворовал...» Потом он за шиворот вытащил Митиньку из флигеля, «ногой и коленкой толкнул его, но этим все и ограничилось». «Черт с ними, с этими мужиками и деньгами... — думал он, — ... ничего не понимаю».

С тех пор он более не «вступался в дела», но с увлечением занялся «делами псовой охоты».

Первыми в Москву вошли вечером 2 сентября передовые части корпуса Мюрата, который красовался перед своими всадниками в расшитом золотом мундире из фиолетового бархата, белых штанах, жёлтых сапогах и в шляпе с огромным белым плюмажем.

2 сентября в два часа дня штаб императора достиг великого города, превосходившего тогда своими размерами Париж. Раздались крики: «Москва! Ура! Да здравствует Наполеон, да здравствует император!» В едином порыве французы запели «Марсельезу».

Наполеон долго любовался панорамой огромного города с Воробьевых гор. Под лучами осеннего солнца среди зелени садов сверкали купола сотен церквей. «Так вот, наконец, этот знаменитый город! — воскликнул он. — Теперь война окончена!»

Переправившись через реку на белой арабской лошади, он остановился на Поклонной горе в ожидании «делегации бояр», которые должны были поднести ему ключи от города, как ранее — от Брюсселя, Берлина, Вены и других городов Европы. Бежавший король Пруссии даже прислал письмо, спрашивая, всё ли удобно ему в королевском дворце. Император принимал поздравления от своих офицеров. Ему передали письмо от австрийского министра иностранных дел Меттерниха, который писал: «России больше нет!..»

Однако бояре всё не шли. За ними отправили Мюрата с кавалеристами, но напрасно. «Эти канальи попряталась, но мы их найдем! — раздражённо воскликнул Наполеон. — Они приползут к нам на коленях!» Понял ли он, что старая русская столица не сдалась ему? Это стало ясно ему уже на следующий день.

Завоеватель отправился в Кремль и расположился в Большом дворце. Погода стояла настолько хорошая, что немногочисленные москвичи удивлялись. Наполеон ездил верхом и с удовольствием повторял: «В Москве осень лучше и даже теплее, чем в Фонтенбло [пригород Парижа]». Он продолжал руководить своей империей и всей Европой, получая сотни депеш и рассылая десятки писем и указов по самым разным во Его солдаты разбрелись по городу — голодные, многие оборванные и босые. Дорвавшись до Москвы, они пустились промышлять себе, кому что нужно. Мародёры бродили по городу и отнимали у оставшихся жителей кур, уводили лошадей и коров, заходили в опустевшие дома и брали, что хотели.

Московские власти и купечество не успели вывезти всё. Остались арсеналы с оружием, склады съестных припасов, горы сахара, муки, тысячи литров водки и вина, склады с суконными, полотняными, меховыми изделиями. Женщины убегали так поспешно, что оставляли бриллианты на туалетном столике. Во многих домах мерно тикали стенные часы. Всё стало добычей захватчиков.

Военный интендант Анри Бейль (позднее ставший известным писателем Стендалем) писал 4 октября из Москвы: «Я пошёл с Луи посмотреть на пожар. Мы увидели, как некий Совуа, конный артиллерист, пьяный, бьёт саблей плашмя гвардейского офицера и ругает его ни за что ни про что. Один из его товарищей по грабежу углубился в пылающую улицу, где он, вероятно, изжарился… Маленький г-н Ж. пришёл, чтобы маленько пограбить вместе с нами, начал предлагать нам в подарок всё, что мы брали и без него. Мой слуга был совершенно пьян, он свалил в коляску скатерти, вино, скрипку, которую взял для себя, и ещё всякую всячину».Кто-то сказал им, что большой крест на кремлёвской колокольне Ивана Великого сделан из чистого золота. Выломали крест и сбросили на землю, уже потом при отступлении казаки нашли его во французском обозе. В кремлёвском Успенском соборе сняли огромное серебряное паникадило, и на его место подвесили весы для взвешивания похищенного в церквах.