Ответить: минск во второй половине 16 века - конец 18 века 1.административный статус (волости ,повет,воедство) . 2.статус минска (государственный или частновладельческий) . 3.общегосударственные события на территории минска во второй половине 16- конец 18 века. 4.знаменитые уроженцы минска 5.архитектурные и ругие памятники во второй половине 16- конца 18 в

Сложившаяся планировка улиц сохранялась долго, однако после 1547 года система улиц и площадей была частично пересмотрена, а рынок был перенесён с прежнего места перед замком на нынешнюю площадь свободы[4], расположенную в нескольких сотнях метров южнее. тем не менее, в старой, низинной части города расположение улиц сохранилось до xx века[5]. болотистый район севернее замка оставался почти незаселённым до xvi века, когда здесь появилось и начало быстро застраиваться татарское предместье (татарский конец)[5]. главной улицей северной части города оставалась улица немига (немигская), которая возникла на торговом пути в западном направлении[5]. из-за того, что параллельно улице текла наполовину высохшая река немига, улицу затапливало каждую весну и осень[6]. в xvi—xvii веках стал активно застраиваться и заселяться район верхнего рынка, а в начале xvii века новые границы города были обнесены земляным валом с бастионами по линии современных улиц романовская слобода, городской вал, проспект независимости, улица янки купалы. вал также проходил у татарского конца и за троицкой горой на левом берегу свислочи[7]. долгое время минск оставался преимущественно деревянным. в xvii—xviii веках была построена двухэтажная каменная ратуша, а также несколько каменных культовых сооружений в стиле барокко (в том числе виленского барокко): католические иезуитский костёл девы марии 1709 года, костёлы монастырей бернардинцев и бернардинок (последний преобразован в кафедральный собор сошествия святого духа экзархата рпц), костёл святого фомы аквинского, православная церковь петра и павла, униатская церковь святого духа

Из всех греческих полисов именно Спарта оказывается в античной традиции наиболее тесно связанной с Дельфами. В более широком смысле взаимоотношения Спартанского полиса и Дельфийского оракула определялись известной духовной близостью основ и характера спартанской жизни и государственного устройства и важнейших дельфийских идей. Конкретизируя содержание понятия традиционных связей между Дельфами и Спартой в контексте событий VI-V вв., следует особенно подчеркнуть отношение Пифийского святилища к институту царской власти у лакедемонян.
Уже у Тиртея установление основ спартанского государственного устройства, в том числе и положения царей, связывается с оракулом в Пифо (Plut. Lycurg., 6 = Tyrt., fr. 3 b Diehl3). Особенность спартанской царской власти - диархия - также была санкционирована, согласно традиции, в Дельфах (Hdt, VI, 52; Paus., III, 1, 5). Отметим также положение специальных посланников в Дельфы - пифиев. Каждый из царей должен был избирать себе по два таких феопропа, которые совместно с царями совершали трапезу на общественный счет и также совместно с ними выполняли обязанности по сохранению дельфийских изречений (Hdt, VI, 57; Xen. Lac. pol., 15, 5; Cic. De div., I, 43, 95). Важная роль оракула проявляется и в любопытном обычае (Plut. Agis, 11), который сохранялся в Спарте, по крайней мере, до III в. до н.э. и согласно которому эфоры в определенный срок должны были наблюдать, не появится ли небесное знамение, свидетельствующее о том, что спартанские цари виновны в преступлении перед божеством. В случае появления такого знамения цари отстранялись от исполнения своих обязанностей до получения оракула из Дельф или Олимпии. Аполлон Пифийский, таким образом, мог подтвердить или опровергнуть справедливость подозрения, которое возникало в отношении того или иного царя.

Значительная часть дельфийских пророчеств, адресованных спартанцам, касается различных внешнеполитических акций Лакедемона, которые тесно были связаны с деятельностью спартанских царей, исполнявших обязанности командования войском. Спартанская дипломатия, как никакая другая, отводила значительное место идеологической поддержке действий лакедемонян со стороны Дельфийского святилища. Особенно же говорящими свидетельства традиции становятся, как представляется, в связи с процессом борьбы эфората с царской властью в Спарте в VI-V вв.